— Но я же должна с ним все время быть, — растерянно говорит Роза. — Он же не может без меня.
— Он может без тебя. — Доктор Фаина трет лоб ладонью. — За ним там будет хороший уход. Ему помогут. Поняла?
— Поняла, — кивает Роза.
— Умница. Я знала, что ты все поймешь. Мы перевезем его на следующей неделе, доктор Шауль уже заказал машину.
Роза снова кивает и напряженно смотрит на Фаину.
— У меня еще один вопрос.
— Конечно, Роза. Сколько угодно вопросов.
— Зачем вы его переводите?
Фаина вздыхает.
— Роза, я объясняю тебе. У Менаше — кожная инфекция. Мы здесь не можем им заниматься. А в Реховоте есть специальное отделение, где врачи смогут сделать так, чтобы он…
Голос у доктора Фаины мягкий и успокаивающий, она говорит и тихо гладит Розин рукав. Роза слушает ее, не прерывая.
— Поняла? — заканчивает свое объяснение доктор Фаина.
— Поняла, — соглашается Роза.
— Ты хочешь что-то еще спросить?
— Да… — говорит Роза немного виновато, словно ей самой неудобно, что она хочет что-то еще спросить. — Зачем вы его переводите? И куда?
* * *
— Так и ходит за всем персоналом, — нервно поясняет Иланит. — Подстерегает за каждым углом и набрасывается: «Зачем вы его переводите?» Ей уже все объяснили десять раз. Сам доктор Шауль приходил. И Фаина. А она все ходит и все спрашивает: «Зачем вы его переводите, почему вы его переводите». Можно подумать, у нее скачок маразма. Хотя она-то никогда в маразме не была.
— Бедная Роза, — вздыхает Мири.
— Правда, у нас ведь как, — продолжает Иланит свою мысль, — сегодня ты не в маразме, а завтра — уже да…
— Мы тут сами уже в маразме, — говорит Мири. — Надоело все. В отпуск хочу.
— Ты же была в отпуске два месяца назад.
— Была, — соглашается Мири. — И опять хочу. Мы ездили во Францию, показывали ее детям. У Дорона там тетка живет.
— Так с детьми весь отпуск и провели?
— А куда мы их денем. Так и провели. Ну ничего. — Мири потягивается и смеется. — Еще двенадцать лет, Май в армию уйдет. И мы наконец-то отдохнем.
Иланит хмыкает:
— Знаю я, как ты отдохнешь. Ты будешь бесконечно возить ей в армию еду и одежду.
— Буду, — легко соглашается Мири. — Но, может быть, после армии? Ронену будет двадцать три, Май — двадцать, и мы с Дороном останемся вдвоем. Мы не были вдвоем с тех пор, как родился Ронен. Уже девять лет.
— Я так не могу, — говорит Иланит. — Мне нужна моя жизнь, а не жизнь моих детей.
— Так это и есть моя жизнь, — возражает Мири. — Дорон и дети. И эти вот, — она кивает на дверь комнаты медсестер, ведущую в коридор отделения. — Хотя эти, прямо скажем, хуже детей. Те, хотя бы когда в школе, жить дают…
