Он предлагал предпринять в конце августа общее наступление на Москву, имея полевые армии в центре, а танковые группы — на крыльях. Согласно этому, группы армий «Юг» и «Север» должны были сначала «опрокинуть оборону противника в своих полосах с расчетом на то, что в дальнейшем они будут эффективно поддержаны группой армий «Центр», которая, осуществив наступление на Москву, перейдет к преследованию отходящего противника».
В этом же смысле главное командование сухопутной армии внесло 18 августа и свое предложение: продолжать операции группы армий «Центр» во взаимодействии с группами армий «Юг» и «Север» — и выдвинуло в качестве оперативной задачи группы армий «Центр» «уничтожение находящихся перед ней крупных сил противника и прорыв фронта обороны русских». Главное командование подчеркивало, что боеспособность подвижных войск допускает их ввод только в решающий момент операции, и указывало, что для продолжения операций группа армий «Центр». учитывая условия климата, имеет в распоряжении только два месяца: сентябрь и октябрь. Усилия группы следовало направить на достижение только этой цели. Все другие частные задачи, не имеющие решающего тактического значения, не должны были отвлекать внимание от главного. «В противном случае, — говорилось в предложении, — у группы армий «Центр» может не хватить сил и времени на то, — чтобы еще в этом году уничтожить основную часть живой силы противника, а это должно быть главной целью верховного командования».[30]
В то время как его военные советники (даже в главном штабе вооруженных сил) придерживались того основного \77 — карта\ принципа, «что уничтожение неприятельских вооруженных сил — первенствующая и преобладающая цель из всех, которые могут преследоваться на войне»[31}, Гитлер опять выдвигал на первый план идеологические соображения (Ленинград — крепость большевизма) и экономические цели (индустриальные центры на Украине и источники нефти на Кавказе, «которые следует по крайней мере изолировать от противника»). Он не мог понять того, что «нельзя ставить главное наступление в зависимость от хода действий в соседних районах» и что «направленное на сокрушение противника наступление, у которого не хватает смелости лететь стрелой прямо в сердце неприятельской страны, никогда не достигнет своей цели»,[31] Гитлер опять выдвигал на первый план идеологические соображения (Ленинград — крепость большевизма) и экономические цели (индустриальные центры на Украине и источники нефти на Кавказе, «которые следует по крайней мере изолировать от противника»). Он не мог понять того, что «нельзя ставить главное наступление в зависимость от хода действий в соседних районах» и что «направленное на сокрушение противника наступление, у которого не хватает смелости лететь стрелой прямо в сердце неприятельской страны, никогда не достигнет своей цели».
