Таким образом, Дюнкерк не был критическим моментом кампании.
Какие средства требовались для того. чтобы завершить уничтожение окруженных армий северного крыла англо-французов, было вопросом чисто тактической целесообразности. Из боязни, что танковые дивизии будут скованы в своих действиях на труднопроходимой местности, а также под влиянием Геринга, внушавшего ему, что авиация одна сможет справиться с задачей уничтожения окруженной группировки противника, Гитлер приказал ввести в бой недостаточные в тактическом отношении силы. Немалую роль сыграло при этом и то, что он недооценил опасность, возникшую в связи с уходом с материка основной части сил британского экспедиционного корпуса, и переоценил боевую мощь французских армий, находившихся на рубеже Соммы и Эн. Эта ошибка, не повлиявшая на развитие событий во втором периоде французской кампании, имела, однако, в стратегическом отношении очень большие последствия.
Немецкая армия, поддерживаемая авиацией, завоевавшей себе полное господство в воздухе, настолько превосходила по своим силам французскую армию, потерявшую около двух пятых своих лучших дивизий и ослабленную за счет выхода из строя армий Бельгии, Голландии и Англии, что в кампании во Франции так и не возникло определенных критических моментов, которые потребовали бы принятия новых решений.
После 5 июня немецкому командованию пришлось принять только одно оперативное решение, которое ускорило поражение французской армии. После того как 6 июня в районе Перонна удался прорыв танковой группы Клейста, а 11 июня — прорыв танковой группы Гудериана, немецкое командование решило примкнуть танковую группу Клейста к танковой группе Гудериана, оттянув ее на юго-восток, и расширить клин, вбитый в разорванный фронт французов, до 100 км, направив его острием на юг. Перевес сил у немецкой армии был тогда настолько велик, что французские войска, находившиеся на Сомме, были разгромлены, а группировка французов, оборонявшая линию Мажино. была окружена и разгромлена.
Молниеносная война, которая не удалась
Ошеломляющий успех войны на Западе привел Гитлера к убеждению, что такой же успех будет обеспечен ему и в войне против Советского Союза. Все оперативные соображения при этом были отодвинуты на задний план соображениями психологическими. «Следует ожидать, — говорил Гитлер в беседе с командующими армиями 5 декабря 1940 года, — что русская армия при первом же ударе немецких войск потерпит еще большее поражение, чем армия Франции в 1940 году».
