Макс недоверчиво покачал головой.
— Зря, наверное, я покончил с фракасами.
— Макс, там четверо из пяти либо погибают, либо выбывают из строя с тяжелым ранением.
Они повернули на Линарес и помчались за 57 километров через горы на сверхскоростную трассу, которая вела от Лоредо к Мехико, где их ховеркарт включился в общий поток движения. Сан-Луис-Потоси остался позади, и они начали искать путевые указатели. Прошло уже много времени с тех пор, как Джо воевал в резервации Гуанджуто. По его подсчетам — больше десяти лет. Тогда он был всего лишь строевым сержантом.
Тот фракас скорее напоминал комедию. В бою участвовали подразделения численностью не больше полка, а резервация была слишком обширна, чтобы получилось что-то стоящее. На поиски друг друга кавалеристские отряды обеих сторон потратили уйму времени. Военный Департамент дал им на выяснение отношений один месяц, и в конце этого срока «Тексас-Ойл», на чьей стороне воевал Джо, все-таки проиграли, хотя дело шло к ничьей.
Конечно, это было скорее фарсом, но обернулось едва ли не самой жестокой стычкой, в которой ему пришлось принять участие.
Они добрались до Сан-Луис-де-ла-Пас и повернули направо. Движение на трассе резко замедлилось.
— Это военная резервация Гуанджуто, — сказал Джо Максу. — Конечно, правительство отсюда всех вывело. Они больше не пользуются этими площадями. Тут неплохо для кавалерии, но она выходит из моды. Слишком трудно снимать лошадь телекамерой и показывать все это тупицам, которые сидят у телевизоров и глотают какую-нибудь дрянь для полного счастья.
Макс отнюдь не принадлежал к числу противников фракасов. Насколько Макс себя помнил, он всегда был их любителем.
— Что плохого в удовольствии? — ревниво спросил он.
— Ничего. Но без наркотиков. Настоящее счастье — в контрастах, Макс. Его не достигнешь без неизбежных периодов печали. Боль и удовольствие — это контраст. Ни то, ни другое не может продолжаться бесконечно. Это одно из доказательств того, что идея рая и ада абсурдна. После нескольких тысяч лет непрерывного счастья ты бы заскучал, а после нескольких тысячелетий, проведенных в кипящей смоле и сере, я сомневаюсь, чтобы ты был способен испытывать страдания.
— Э-э нет, — запротестовал Макс, — вам не следовало бы перечить церкви.
— Да уж, — заметил Джо, — что хорошо для Папы, то хорошо для меня.
— Верно, — сказал Макс примирительно. Ему не хотелось вступать в спор со своим объектом поклонения.
Джо свернул налево около бывшего города Долорес Идальго.
