— Я хочу, чтобы ты забрал себе сто тысяч дукатов и отпустил с миром этого доброго человека; он будет всю жизнь тебя за это благодарить.
Иудей отвечал:
— И не подумаю. Тогда судья сказал ему:
— Смотри сам, это наилучший выход для тебя.
Но упрямый иудей не желал отступать. Тогда решили перейти в отведенное для таких дел помещение. Судья повелел привести мессера Ансальдо и сказал иудею:
— Что ж, отрезай фунт мяса откуда хочешь, и дело с концом.
Иудей тотчас раздел несчастного донага и вынул бритву, каковую еще раньше для этой надобности приготовил. Тут мессер Джаннетто, оборотившись к судье, воскликнул:
— Мессер, я не о том вас просил! Судья молвил ему:
— Успокойся, он еще ничего не отрезал.
Но иудей уже приближался с бритвой к мессеру Ансальдо. И тут судья сказал:
— Ну смотри же: если ты отрежешь больше или меньше фунта, я прикажу отрубить тебе голову. И еще говорю: если появится хоть капля крови, я велю тебя казнить, потому что в бумагах твоих ничего не упоминается о кровопролитии. Там говорится, что ты должен отрезать фунт мяса, и говорится только это, ни больше, ни меньше. Потому, коли ты такой мудрый, поступай как знаешь.
С этими словами он позвал палача, велел ему приготовить колоду и топор и сказал иудею:
— Как увижу каплю крови, так велю отсечь тебе голову. Иудея обуял страх, а мессер Джаннетто сразу повеселел. Наконец после долгих препирательств иудей сказал:
— Мессер судья, вы ученый человек, а я нет. Так отсудите мне сто тысяч дукатов, я согласен.
Судья отвечал:
— Я желаю, чтобы ты отрезал фунт мяса, как о том говорится в твоих бумагах. А денег не дам ни гроша. Коли хотел бы я отдать тебе деньги, так уж держал бы их в руках.
Тогда иудей стал просить девяносто тысяч, потом восемьдесят; судья ни в какую. Тут мессер Джаннетто сказал:
— Дайте ему, что просит, лишь бы отца отпустил. Но судья молвил:
— Я знаю, что делаю. Тогда иудей стал умолять:
— Дайте мне пятьдесят тысяч. Судья ответил:
— Я бы тебе и гроша ломаного не дал. Наконец иудей воскликнул:
— Будь прокляты земля и небо! Отдайте хотя бы мои десять тысяч дукатов.
Судья отвечал:
— Ты что, не понял? Ничего не получишь. Хочешь резать — так режь. Иначе я опротестую и признаю недействительными твои бумаги.
Всякий бывший при том изрядно потешился, и все насмехались над иудеем, приговаривая:
— Вот какое дело; хотел поймать, да сам попался!
Тогда иудей, видя, что выходит не по его, схватил свои бумаги и в злобе разорвал их на клочки. Так мессер Ансальдо получил свободу, и мессер Джаннетто, торжествуя, препроводил его домой, после чего, захватив эти сто тысяч дукатов, отправился поскорее к судье, коего застал в комнате за укладыванием вещей к отъезду. Мессер Джаннетто обратился к нему со словами:
