Мы уже вставали из-за стола, когда Хоккета вдруг осенило.
- Послушайте, доктор, - с придыханием спросил он, - вы ведь, по-моему, не клали в чай сахар?
- Да, я без него легко обхожусь.
- Я очень рад, доктор, - уважительно пробубнил Хоккет. - Сахар крайне вреден для здоровья. Чистый углевод. Избыток углеводов в пище ведет к ожирению, которое, как мы с вами прекрасно знаем, с неизбежностью заканчивается атеросклерозом и, в конечном итоге, - инфарктом миокарда. Пить чай с сахаром - верный путь к самоубийству.
- Я разожгу камин, - предложила Жасмина.
- Зачем, дорогая? - вскинул кустистые брови Хоккет. - У нас и без того слишком жарко. Мне, во всяком случае. И уж тем более - доктору Гордону. Вам ведь жарко, не так ли, доктор? Поразительно теплая зима стоит.
- Я продрогла до мозга костей, - капризным голосом произнесла Жасмина. Обхватив себя руками за плечи, она зябко поежилась.
- Что ж, дорогая, - вздохнул доктор Хоккет, проявляя поразительное великодушие, - твое желание - закон. Скажите, доктор, у вас нет при себе спичек?
Беседа наша проистекала в кромешном мраке, поскольку во время трапезы снаружи сгустилась тьма, а ни одному из супругов даже в голову не пришло включить свет.
- Сумерки благотворно воздействуют на нервы, - прогундосил доктор Хоккет, споткнувшись в темноте по пути к камину и едва не упав. - Да и для сетчатки глаза это весьма полезно.
Излишек света вредит организму.
Он зажег камин, предусмотрительно уменьшив огонь вдвое, после чего уселся в стоявшее рядом кресло и погрузился в чтение "Дейли экспресс".
- Если хотите, можете закурить, доктор, - сказал он минуту спустя. Мы с женой, правда, не курим, поскольку...
- Курение способствует раку легких, - с готовностью закончил я.
- Совершенно верно, - одобрительно подтвердил доктор Хоккет. - Если хотите почитать, то на столике за вашей спиной лежат кое-какие книги. Мои пациенты оставили их в приемной, но, на мой взгляд, они вполне читабельны.
Начал я с карманной энциклопедии. Устав читать, потаращился какое-то время на чучело утки за стеклом. Затем, насмотревшись на утку, снова полистал энциклопедию. Жасмина сидела напротив меня и что-то вязала. Всякий раз, как я на неё поглядывал, она лукаво улыбалась и подмигивала. Так и прошел вечер.
В девять часов Жасмина зевнула и сказала:
- Пожалуй, пора на боковую.
- Очень благоразумно, дорогая, - закивал доктор Хоккет. - Ранний отход ко сну и ранний подъем чрезвычайно физиологичны.
