На Пятой авеню автобус повернул налево, а на Пятьдесят Седьмой улице — направо. Фил курил одну сигарету за другой и наблюдал за каждым выходящим пассажиром.
Водитель такси покачал головой.
— Я, конечно, в этом не очень разбираюсь, — сказал он, — но, похоже, вы свое дело знаете.
— Верно, — ответил Фил.
— А в моей работе иной раз случаются такие чудеса! Не знаешь, кого подцепишь. Позавчера я отвозил в театр девушек-хористок. Как вы думаете, что они сделали? Они стали позади меня догола раздеваться. «Нет, девушки, — сказал я. — Так дело не пойдет. Я потеряю свою лицензию, если вас кто-нибудь увидит». Однако они и слушать меня не стали. Переодевались, потому что опаздывали. Ну, сказал я им, дело ваше!
— Да, вы могли бы целую книгу написать, — ответил Фил.
— Хуже всего — это гомики. Совершенно невыносимые. Не дают на чай. Недавно двое подрались — царапались, кусались и вырывали друг у друга волосы. Один тогда кричал и весь был в крови… В автобусе кто-то едет, вы за кем-то следите?
— Лучше расскажите мне что-нибудь еще о гомиках, — попросил Фил.
Автобус повернул на Восьмую авеню и поехал дальше мимо площади Колумба к Бродвею. На Семидесятой улице парень вышел из автобуса и пересел на другой, который шел сзади.
— Это тот самый человек, за которым вы следите? — спросил водитель. — Ему видно, еще далеко ехать.
— Да, — ответил Фил и снова закурил, не спуская глаз с автобуса.
Наконец, на Девяносто Девятой улице парень вышел. Фил расплатился с шофером и последовал за незнакомцем.
Уже смеркалось. Парень, видимо, не замечал, что кто-то за ним следит. Он не смотрел по сторонам, высоко подняв воротник плаща и совсем спрятав в него голову.
На Сотой улице он свернул на Амстердам-авеню. Фил на всякий случай перешел на другую сторону улицы. Возле гаража Дель Рио Филу пришлось остановиться, чтобы пропустить машину. В этот момент парень тоже перешел улицу. Фил прикрыл лицо, закуривая сигарету, но парень и не думал оглядываться. Он зашел в Меркури-бар. Две буквы на неоновой вывеске то вспыхивали, то гасли…
Фил бросил сигарету и через приоткрытый вход заглянул в помещение. Это был прокуренный зал с грязными непротертыми окнами и грязным полом. Налево находилась пара незанятых ниш, а направо — стойка, возле которой стояло три посетителя — трое грязных мужчин в грязном зале.
К подобному обществу, а никак не к обитателям Парк-авеню, видимо, и принадлежал парень в коричневом плаще. Он о чем-то спросил бармена, и тот показал ему на дверь возле телефона на стене. Парень вошел в эту дверь и плотно закрыл ее за собой.
