"Что решили?"
Перевернув этот лоскут, КАТИР на обратной стороне написал "Да", рядом положил два мешочка с золотыми, согласно переданному ранее прейскуранту. Перед тем как покинуть свою спальню, он вызвал начальника своей охраны и приказал ему спрятать в спальне двух стражей. Им нужно было выследить, кто придёт за золотом. Только смотреть, никоим образом не мешая и не обнаруживая своего присутствия. Кроме стражников, оставленных в самой спальне, ещё трое стражников наблюдали за окнами спальни и входной дверью в неё. Им тоже был дан приказ, следить и всё. Приняв меры по выявлению незваного посетителя, КАТИР отправился заниматься текущими делами. Стражников для выполнения задачи слежки подобрали самых ловких и надёжных. Вот он и был уверен, что узнает, кто и как проникает в его спальню, а затем вычислит и самого "жреца Тьмы". Договор он заключил, платить за услуги собирался честно, просто как любой купец, хотел знать, с кем имеет дело. Знание это тоже капитал, а купец капиталом распорядиться умеет. Кроме того, узнав настоящее имя этого таинственного человека, он приобретал преимущество при назначении цен. Для купца влиять на цену, это жизненная потребность. Так он устроен. Посол купцом никогда не был, но повадки купцов перенял, часто общаясь с ними.
Время летело быстро. Переговоры, приём купцов, рассмотрение спорных вопросов, поиски компромиссных решений, требовали внимания, сосредоточенности и отрешённости от всего другого. Наступило обеденное время, только тогда КАТИР вспомнил об оставленных наблюдателях. Пока в обеденном зале слуги накрывали стол, он отправился к спальне.
Стражники, наблюдавшие за окнами и дверями спальни, были на своих местах. Они доложили, что никто не появлялся и в спальню не входил. На этом можно было бы, и успокоиться, но что-то мучило КАТИРА, не давало ему покоя. Поколебавшись одно мгновенье, он направился к двери в спальню, открыл её, вошёл в неё и решительно подошёл к столу у кровати. В первое мгновение на его лице возникло выражение изумления, но он быстро взял себя в руки, и вновь его лицо стало беспристрастным, никаких чувств не отражалось на нём. Хотя это и стоило огромных усилий. Мешочки с золотыми со стола исчезли, исчез и старый лоскут ткани. На его месте лежала покрытая воском дощечка для письма, на ней проступал текст, все буквы в нём были заполнены красной частично засохшей жидкостью:
"Не испытывай моего терпения. Могу и отказаться от сотрудничества. За проявленное тобой любопытство теперь будешь платить за все мои услуги дороже! Считай это самым лёгким наказанием. Я мог бы уничтожить тебя, наслав на тебя своё проклятие, но на первый раз прощаю. Живи, но помни мою милость! Но мой гнев тебе покажу. Червь!
