– Совсем и не холодно.
– А еле залезла!
– Ну, с непривычки…
– Костер надо было сперва развести.
– С тобой разведешь.
– На волосы не брызгай, жених заикаться будет!
– Ой, что это?
– Где?
– Да вот, смотри!
На противоположном берегу пруда, прямо напротив девушек, начало прорисовываться нечто непонятное – здоровое, размером с самый большой амбар, блестящее и сверкающее тусклым металлом яйцо, неверно колеблющееся в утреннем белесом солнце. Девицы застыли как вкопанные… По здравому размышлению в этот момент уже полагалось бы бежать сломя голову, спасаться от очередной выдумки Дедушки Лешего, но женское любопытство сильнее любых суеверий.
Березы, мешавшие яйцу занять выбранное им место, с треском легли веером, вывернутые из земли с корнем.
Даже издалека было видно множество кругов, появившихся на поверхности пруда там, у самого берега, возле яйца: это от страха с восторгом пополам попадали в воду лягушки. На исполинских соснах, растущих за спиной девушек, заметались белки. Енот, «стиравший» что-то в тихой заводи между яйцом и девушками, остановил работу, кинул на яйцо внимательный, оценивающий взгляд, съел постиранное и, повернувшись, исчез в прибрежных кочках.
Внезапно всем девицам пришла в голову одна и та же мысль: птица, отложившая такое яйцо, без труда склюет любую из них. Именно в этот момент небольшое, но довольно плотное облачко закрыло солнце; на лес и на прудик быстро упала тень…
– А-а-а! – крик ужаса, пронесясь на прудиком, заметался меж стволов лесной чащобы.
– Это облако, – заметила вдруг одна из девушек, прервав крик на половине запасов воздуха в легких.
– Действительно… – осеклись две остальные. Девушки замерли.
Вместе с ними замерло все, все стало абсолютно неподвижным: огромное яйцо-контейнер, окаменевшие от удивления девушки, вода, отражения в пруде берез и исполинских сосен…
Внезапно часть яйца раскрылась с легким приятным шелестом.
В образовавшемся отверстии возникла мужская фигура в трехцветке с бутылкой «Smirnoff» в руках…
– А-а-а! – вновь понеслось по лесу: ведь оказаться голой перед мужчиной было куда страшнее, чем быть склеванной гигантской трехголовой птицей Рух или оказаться – во цвете-то юных девичьих лет (!) – придавленной насмерть чьим-то яйцом…
С истошными визгами девушки бросились на берег к своим сарафанам и платьям.
* * *
Коля Аверьянов деликатно отвел взгляд от судорожно одевающихся девушек и, посмотрев на солнце, проверил часы…
– Н-да… Не стыкуется. …А-а, ну понятно! – он осенено хлопнул себя по лбу. – Хабаровск же, на семь часов разница! Здесь уже утро… – Он снова глянул на часы. – За пять минут – семь тысяч километров?! – Он прикоснулся ладонью к контейнеру. – Да уж, совсем не самолет! …Будут дела! – решил он и, первым делом, решил убрать «Smirnoff» назад в ящик, от греха: с утра выпил – день свободен.
