Сегодня стилистический идиотизм пасквиля кажется поразительным. Но в то время, на исходе "оттепели", это сочинение вполне вписывалось в контекст. Достаточно вспомнить статьи о Пастернаке. Тут помимо всего прочего однообразие удручает. Пастернак оказался "лягушкой в болоте" и Бродский -"лягушкой, возомнившей себя Юпитером". В том же шестьдесят третьем году ведущий критик газеты "Смена" Юрий Голубенский именно в таком тоне писал о ленинградской литературной молодежи. Но с Иосифом они, казалось нам, перехватили даже по тогдашним меркам. (Мы-то еще не поняли, что начался новый этап, а лернеры это почуяли).
Иосиф немедленно написал -- цитированное выше -- саркастическое опровержение. Я пытался убедить его, что этот документ должен быть холоднее, суше, юридичнее. Он с досадой ответил: "Ты не понимаешь! Это еще и соревнование интеллектов".
Теперь ясно, что ошибались мы оба. Я ошибался потому, что будь ответ Бродского газете хоть шедевром юридической мысли и перлом доказательности, он не сыграл бы ни малейшей роли. Иосиф же совершенно напрасно думал, что лернеры и их хозяева собираются вступать с ним в интеллектуальную борьбу. Они рассчитывали на иные средства.
Лидия Яковлевна Гинзбург рассказывает, что в свое время лидер формалистов Шкловский на одном из диспутов с ортодоксами сказал: "На вашей стороне армия и флот, а нас четыре человека -- что же вы так беспокоитесь?"
На стороне лернеров были армия и флот. Но Иосифа они тем не менее боялись и вовсе не собирались играть с ним в поддавки на интеллектуальном поле. Он ошибался на тактическом уровне. А на стратегическом, пожалуй, был прав. Шло очередное противоборство культуры и антикультуры...
Его опровержение никто публиковать, разумеется, не стал. Более того, за ним началась слежка. Вели ее, очевидно, подручные Лернера -- дружинники. Иосиф говорил мне: "За мной следят два мужика и баба. Делают это как в плохом кино -- когда я оборачиваюсь, они прижимаются к стене".
Стало ясно, что дело идет к аресту. То, что предпринималось в Ленинграде в защиту Иосифа, не давало результата. Писатели с официально весомыми именами предпочли активно не вмешиваться. Борис Бахтин, проявивший в этот момент максимум энергии, добился, чтобы его с Иосифом приняла первый секретарь Дзержинского райкома партии Косырева. Встреча кончилась ничем. Думаю, что не на этом уровне и решался вопрос. Делала, что могла -- на уровне "агитации" Наталья Долинина.
