Его холодное, спокойное, безразличное лицо, находившееся в нескольких сантиметрах от моего, казалось высеченным из камня. Дверь в мою комнату была приоткрыта, но слабый свет сочившийся сквозь щель, не мог придать тепла его голубым глазам.
— В чем дело, Валекс?
Он молча отпустил меня. И я, слишком поздно сообразив, что все это время висела в воздухе, рухнула к его ногам. Валекс, не говоря ни слова, развернулся и вышел из комнаты. Я поднялась и, спотыкаясь, побрела за ним в гостиную. Он остановился у своего стола.
— Если это из-за книг… — начала, было, я, подозревая, что он может сердиться на то, что я воспользовалась его справочниками.
— Из-за книг? — обернулся он. — Ты думаешь, дело в книгах? — С мгновение в его голосе звучало изумление, которое тут же сменилось резкостью. — Я вел себя как болван. Все это время я восхищался твоим умом и инстинктом самосохранения. Но теперь… — Он умолк и огляделся, словно в поисках подходящих слов. — Я слышал, как слуги обсуждали твое участие в испытаниях. Они делали ставки на тебя. Как можно было проявить такую глупость и неосторожность? Проще прямо сейчас убить тебя, чтобы потом не разыскивать твой труп.
— Я никому не говорила ни слова. — Я не могла утаить нотки гнева. — Неужто ты мог подумать, что я стану так по-дурацки подвергать опасности собственную жизнь?
— А почему я должен тебе верить? Об этом знали лишь трое — ты, я и командор.
— Валекс, ты же мастер шпионажа. Разве не мог кто-нибудь подслушать наш разговор? Кто еще имеет доступ в эту комнату? Ты ведь оставляешь свои записи на виду. — И пока он не сделал ошибочного вывода, я поспешно продолжила: — Они слишком бросались в глаза. И если уж я заметила их при беглом взгляде, то, наверняка, они попались на глаза, человеку заинтересованному.
— Что ты хочешь сказать? Ты кого-то подозреваешь?
Валекс нахмурил брови и сморщил нос. На его лице промелькнуло тревожное выражение, затем лицо вновь окаменело.
Однако эта мимолетная тревога о многом мне успела сказать. Либо Валекс был настолько уверен в том, что я проболталась слугам, что даже не допускал других вариантов, либо он даже представить себе не мог, что в его охранной системе могут существовать прорехи. И теперь мне, хоть и ненадолго, удалось вывести его из равновесия. Так что я уже предвидела тот день, когда он окажется у моих ног.
— Да, у меня есть подозрения, — ответила я. — Но я никого не стану обвинять, пока у меня не будет доказательств. Это несправедливо. К тому же мне никто не поверит.
