Вздрогнула земля, когда пришёл в движение утонувший в ней кусок скалы. Пошли выворачиваться слои почвы, начал рваться дёрн. Широкий плоский корпус, влажный от земли, обросший старыми корнями, роняя земляных червей, плавно поднимался вверх. Он вознёсся выше дуба и застыл, как монумент.
— Вот мы и свиделись, Румистэль. — прогудел каменный великан. — Что же ты так медлил?
Застыв от изумления, человек смотрел на огромный камень. Почему тот назвал его таким именем? Тем же именем, которым назвал его на Бесконечной Дороге Гедрикс!
— Нет, ты ошибся, Камень. — ответил он наконец. — Я другой человек.
Тот медленно моргнул своими потрескавшимися каменными веками, и попытался рассмотреть того, кто потревожил его вековой сон. У великана ничего не получилось — он был слишком высок, а человек у его подножия так мал.
— Возможно так. — проронил он наконец. — Мне показалось, что я встретил своего друга Румистэля. Но, раз ты тоже можешь говорить с камнем, говори: что надо? Мне очень трудно так стоять, я слишком стар.
— Мне нужно знать всё о перстне белого металла, с кошачьим глазом — как он попал к воздушным девам.
— О, эти все мелкие человеческие дела меня не касаются. — вздохнула каменная громада. — Спроси меня что-нибудь о пути, которым собираешься идти. Я не самый сильный оракул среди Оракулов, но всё же могу предвидеть будущее.
— Чем кончится мой поиск? — спросил Лён, обрадовавшись такому случаю.
— Ты найдёшь искомое. — ответил Камень.
— Я спасу друга?
— Ты его потеряешь.
— Как?! — вскричал Лён. — Значит, всё напрасно?! Напрасен этот Жребий, напрасно я потерял родителей?!
— Не сердись на меня, Румистэль. — взмолилась скала, забыв, что человек отказался от этого имени. — Я всего лишь старый оракул у дороги. Я вижу, что ты выходишь из поиска без друга.
— А, так ты просто о Долбере. — вздохнул с облегчением тот, кого оракул почему-то упорно называл непонятным именем. — Я думал, ты о Пафе. Вполне возможно, что я оставлю Долбера в этой стране, ведь он царский сын, и примет власть после смерти своего отца.
— А может и наоборот. — ответил Камень. — Именно отец примет власть после смерти сына.
— Что?! Что ты сказал?!
— Что я сказал такого? — изумился Камень.
— Ты сказал, что Долбер погибнет!
— Вот уж не знаю. — заворчал старый оракул у развилки трёх дорог. — Мне просто на язык пришло. Я вовсе не хочу сказать, что царь Лазарь что-то хочет сделать плохое твоему товарищу, ему всего лишь нужен перстень. Но ты зря избавил его от каменной демоницы.
