- Замолчи, дура! Да, я спрятал шахматы! Хотел их продать в комиссионном. Не успел. Жалею, что не успел... Коллекция, музей, произведения искусства! Все это - красивые слова. На деле от этого вашего музея и красивых слов нет никакой пользы. Нам не нужны эти шахматы. Пусть их собирают те, у кого много монет в карманах! - надрывно закричал Володя.
- А ты, что же, голодаешь? - спросил Андрей Александрович. Спросил спокойно, даже как-то дружелюбно, мирно.
- Не те времена. Никто сейчас не голодает, - огрызнулся Володя.
- Ошибаешься. В мире еще миллионы людей и голодают, и умирают от голода. Особенно дети.
- Это не у нас...
- Правильно, не у нас. У нас все сыты. И ты сыт. И одет, и обут.
- Ну и что, что сыт. У нас ничего нет. У Людки одно нормальное платье, да и то старое. У нас в классе все ходят в импортных кроссовках, а я - в ботинках. Все носят "фирму", а мы... Да что говорить... Мы хотим сейчас, сегодня жить хорошо, а не через десять или пятнадцать лет...
Балакин заметно успокоился, обнял за плечи плачущую Люду, погладил ее по голове, сказал:
- Ведь и я был студентом. Учился не здесь, в Москве. Жил в общежитии. Никто почти не помогал. Всегда хотелось есть. И все-таки и я, и мои товарищи были счастливейшими людьми. В театры бегали, все музеи исходили. И учились, и подрабатывали. Все успевали, на все находили время. И меньше всего думали об одежде, о вещах...
Володя встал из-за стола, потер виски и медленно пошел в свою комнату.
- Что ему будет? Тюрьма? - всхлипывая, спросила Люда.
- Нет, его не посадят. И судить не будут... Разве что вы сами...
Долгов начал одеваться. Сказал Глебу, что поедет, доложит начальству обо всем, после чего позвонит.
Когда он вышел, Горин повернулся к картине, висевшей над письменным столом. Картина эта постоянно привлекала и манила его.
- Андрей Александрович, на картине стоит дата: тысяча восемьсот девяносто восьмой год. На ней изображен ваш дед за решением шахматного этюда А. А. Троицкого. Этот этюд был опубликован за год до написания картины. Книга, в которой опубликован и этот этюд Троицкого, лежит в книжном шкафу отдельно. Очевидно, что все это не случайно. Как не случайно ваш дед держит в руке белого слона. Ведь решение этюда начинается ходом этого слона. Выходит, что картина - как бы ключ к тайнику. Скорее всего ко времени написания картины тайник уже существовал. Для чего сделал дед этот тайник и что оставил в нем после смерти? Кто его первым обнаружил и что в нем нашел? Известно ли все это?
