Яркое мартовское солнце слепило глаза. Не то что на снег, на светлые стены кабинета Долгова смотреть было больно. Но солнце не радовало хозяина кабинета. Долгов мрачен.
- Что будем докладывать полковнику? Кражу не раскрыли. Еще и вторую прозевали. И, кто знает, может быть, сегодня или завтра дождемся и третьей. Бьемся вокруг одних и тех же людей, которые явно не воровали эти проклятые шахматы. Басов отпадает. Балакин тоже. Нелепо все же воровать у самого себя, что ни говори. Доценту эти шахматы нужны, как щуке зонтик. Люда в институте на хорошем счету. Да и по ней все видно. Переживает, боится, не знает, что делать. Вовка - мальчишка. Шахматами не интересуется. Гитара, магнитофон, современная музыка, пленки... Правда, все в пределах обычного на сегодня. Таких у них полкласса. Голова, говорят, у парня хорошая. По физике идет одним из первых. Если не будет срывов, пойдет учиться дальше, будет из него толк... Понимаешь, мы кого-то упускаем, чего-то не учитываем...
- Кого? Мы же совсем постороннего вора отбрасываем. Он бы сразу взял все, что ему надо. Зачем ему рисковать и идти несколько раз.
- Я не знаю, что мы упускаем... Каких-то шахматистов, которые бывали в этой квартире и, может быть, сохранили доступ к ней...
- Почему обязательно шахматистов?
- А что, тебя это коробит? У шахматистов, кажется, даже есть свой девиз, что все они заодно...
- Зря злишься. Не совсем так, - рассмеялся Горин. - Есть девиз всемирной шахматной федерации: "Все мы - одна семья".
- Это одно и то же. Что делать дальше? Что предлагаешь?
- Если б я знал? Но пока хочу еще раз съездить к Балакиным.
- Зачем?
- Сам точно не знаю. Есть смутные идеи.
- Ладно, поедем. Похожу еще, поговорю с соседями. Кое с кем говорил, но не со всеми.
- Да, кстати, ты обещал узнать, почему Люда и Вова живут одни, нет ли у них еще родственников.
- Родители их, как ты знаешь, погибли в автомобильной катастрофе восемь лет назад. Оставались бабка в Петрозаводске и дед здесь, в Ленинграде. Сейчас бабка уже очень стара и слаба, а дед умер. Кроме дяди, доцента, мне никто не известен. Да, видимо, нет у них больше никого.
В квартире Балакиных на этот раз дома оказались все. Вовка в своей комнате бренчал на гитаре. Изредка включал магнитофон, потом снова что-то на гитаре. Люда переписывала конспекты лекций. Андрей Александрович рылся в библиотеке.
Глеб поздоровался со всеми и подошел к письменному столу. Всмотрелся в картину. Да, так и есть, он не ошибся. На шахматном столике, за которым сидел старик, стояла позиция этюда Троицкого. И на камине была вылеплена эта же позиция. Глеб подошел к камину, потрогал фигурки. Потом посмотрел на книжный шкаф. На верхней полке по-прежнему одиноко лежал сборник этюдов Алексея Алексеевича Троицкого. Заслуженного деятеля искусств. А на стене висела картина казанской художницы Сатониной: "Спертый мат". Все об одном и том же. Неужели это случайно? Не слишком ли много совпадений?
