Резким движением он выдернул кинжал. По лезвию, а потом и по груди полилась кровь.
Девушка встала на колени прямо на кровати. Ее пальцы дрожали, но она смотрела на него с не меньшей яростью, чем он на нее.
Джеймс между тем решил, что пора сосредоточиться на своем долге перед королем.
«Молокосос». Отец опять его поддразнивал, обращаясь к той темной части его души, которая требовала немедленно перерезать ей горло, не задумываясь о последствиях. Пусть люди злословят, обвиняя его в том, что он убил свою невесту.
Усилием воли он заглушил голос отца. Ярость – это не самый лучший способ служить своей стране. Однако в сердцах его солдат поселится недоверие, если они решат, что Монтгомери не смог справиться с собственной женой. Он станет посмешищем армии, из Покорителя превратится в подкаблучника.
Он разжал руку, и кинжал упал на пол. А Джеймс медленными, нарочито размеренными движениями стал натягивать лосины, размышляя о том, что делать дальше. Ему казалось, что записка, в которой невеста приглашала его в их замок, была подсказана ее отцом. Теперь же понял, что и она была одним из ключевых игроков в заговоре против короля.
Если он привезет ее в Лондон, король прикажет ее пытать. Возможно даже, что ее бросят на растерзание солдатам. «Отдай ее своим людям, – подсказывал ему отец, – только слабак может позволить врагу умереть быстрой смертью».
Нет. Этого он не допустит.
Он расправится с ней здесь… Но не в спальне, иначе люди в этом замке, да и все мятежники Англии, сделают из нее жертву.
Приняв решение, он протянул руку к кровати. Бренна отползла назад, при этом ее огромное свадебное платье обмоталось вокруг ее тела.
Она опять не подчинилась, и ярость вспыхнула в нем с новой силой, затуманив сознание.
– Слезай с этой чертовой кровати, или я убью тебя прямо сейчас.
Жилка на шее Бренны бешено колотилась, но она, не отводя от него полного ненависти взгляда, не сдвинулась с места.
Он отступит. Он не поддастся ярости. Он выйдет во двор. А за измену расправится потом.
«Молокосос», – снова услышал он насмешливый голос отца.
Бренна настороженно наблюдала за тем, как Монтгомери застегивает пряжку кожаного пояса и обувает сапоги. Может, закричать? Или броситься на него с кулаками? Или бежать? Она чувствовала себя как собака, которую загнали в конуру.
– Что вы собираетесь сделать со мн…
Бренна похолодела, а слова застряли в горле, когда он встал и взглянул на нее. Его глаза уже не были голубыми.
