Пронзительный, резкий свисток пронесся над морем. То был сигнал тревоги. Несколько моряков пробежали мимо Конана. Внизу, по трапу, застучали тяжелые шаги. Двое аргосских жрецов спешили покинуть палубу, чтобы укрыться в своих каютах.
— Что это? — воскликнул купец Меламед, подбегая к северянину.
При этом торговец так путался в длинном одеянии, что едва не растянулся между мешками с мукой.
— То, чего ты так боялся, — отвечал киммериец. — Думаю, тебе самое время укрыться в трюме.
— Выбери самые дешевые товары, — посоветовала Корделия. — И спрячься в них. Пираты будут брать самое ценное.
— Хорошо, хорошо, — воскликнул купец. — Я зароюсь в кушитский изюм.
С этими словами он побежал прочь, отпихивая в сторону обоих жрецов.
— Думаешь, он действительно залезет в мешок с изюмом? — спросила Корделия.
Девушка не отрывала взгляд от пиратского корабля — но это не мешало ей краешком глаза следить за тем, что происходит на палубе.
— Не удивлюсь, если он даже ухитрится завязать узел изнутри, — ответил Копан. — Только это мало поможет бедняге, если корсары потопят судно. Что скажешь?
— Легкий и быстрый, — бросила Корделия. — Мародер. Такой не берет ни рабов, ни заложников, ни тяжелого груза. Только самое ценное.
— Странно, — заметил Конан. — Если нападаешь на купцов, надо позаботиться и о товарах. А нашим корсарам придется выбросить все — и шелка, и пряности, и зерно. Почти вся добыча окажется на дне моря. Бессмысленное нападение.
— Нет, — усмехнулась Корделия. — Если их цель — захватить в плен одного человека. Принца.
Глаза Конана превратились в холодные льдинки. Он понимал, что намерения пиратов далеко не так очевидны, как кажется его спутнице. Но в этот момент к ним подошел помощник капитана, и киммериец предпочел промолчать.
Северянин не знал, стоит ли доверять офицеру. Возможно, именно он продал секрет принца купцу Меламеду — и как знать, отчего тогда не предложить эту тайну еще и аргосским пиратам.
— Вы заплатили хорошие деньги, чтобы попасть на этот корабль, — сказал офицер. — И можете укрыться в каютах, как и все другие путешественники. Но…
Конан прервал его.
— Не нужно, — ответил он. — Я останусь на палубе. Сколько у вас орудий?
— Только два. Они расположены на носу. Мы можем установить по дюжине пушек на каждый борт. Но это значит сократить объем трюмов. Богач, которому принадлежит судно, никогда не согласится.
— Ну что же, — произнес Конан. — Два лучше, чем ничего.
Про себя он подумал, что два — это и есть ничего. Однако не имело смысла говорить подобное вслух. Киммериец сомневался, будто команда светится от боевого духа, и все же не стоило подрывать его.
