— Тогда я не совсем понимаю, почему вы не оборонялись?
Косицын посмотрел на милиционера, улыбнулся и произнес:
— Смешной ты мужик, Эдик. Приказ у нас такой: «Огонь не открывать и на провокации не отвечать!»
— Вай! Как это?
— Да вот так! Я же говорю, только у нас в армии такое может быть. Ну, а с другой стороны, если бы мы открыли огонь, то нас обвинили бы в каком-нибудь терроре или организованном расстреле местного населения… Ваши же азербайджанские руководители, и ваши же газеты и обвинили бы… Хотя, знаешь, все уже шло к тому. Я уже был готов отдать приказ открыть огонь, когда лейтенанта Чуйкова подрезали.
— А что сдержало тебя?
— А сдержало меня то, что в последний момент на вокзал приехали ваши джигиты из Народного Фронта. Они были вооружены. Вот они и разогнали эту толпу. А потом помогли нашей колонне выехать с вокзала, и сами лейтенанта моего в госпиталь отвезли, — майор на несколько секунд умолк, а потом задумчиво произнес:
— Только я вот не пойму: зачем нужно было бойцам вашего Народного Фронта помогать нам?
— Значит, были причины, — уклончиво ответил Набиев.
— Честно говоря, Эдик, я даже не подозреваю, что у моего командования сейчас на уме. Ну, в отношении утраты мин.
— Думаю я, что все обойдется. Иди пиши свою объяснительную, а я тебя подожду.
— Зачем?
— Поговорим еще.
— Давай сейчас.
— Нет. Ты иди. Тебя, наверное, уже ждут. Иди пиши объяснительную, а я подожду.
— Ладно. Жди.
Майор Косицын зашел в штаб. Минут двадцать ему понадобилось, чтобы написать объяснительную записку и передать ее начальнику штаба. Затем он сдал пистолет дежурному по части и вышел.
Около двери штаба, уже подняв воротник форменной милицейской куртки, и пританцовывая от холода, его ждал майор милиции Набиев:
— Валик, в помещении теплее, чем тут. Все-таки не май месяц.
— Ну, извини, как управился… — пожал плечами Косицын.
Набиев достал из кармана пачку сигарет, вытащил из нее две штуки и одну протянул Косицыну. Закурили.
— Валик, если ты поступал правильно, по приказу, то почему полковник так кричал?
— Что сказать тебе… — выпуская изо рта дым, проговорил майор, и после добавил: — Уже десять дней, то офицера или солдата в городе изобьют, то по военным машинам камни бросают… А два дня назад служебный «УАЗик» этого полковника местные хулиганы превратили в большой кусок металлолома. Так что полковник сам пока не знает, как правильно реагировать на сложившуюся ситуацию. Вот придут указания сверху, тогда все станет на свои места. А пока он просто перестраховывается.
