Участковый посадил наших лейтенантов к себе в машину и повез в часть.
Когда '' Жигули'' уже приближались к воротам жилого городка, я выходил с КПП части, и направлялся домой.
Машина остановилась у ворот, наши офицеры вышли из нее, попрощались с участковым и отправились в общежитие.
Из окна ''Жигулей'' высунулся участковый и прокричал:
– Толик, здравствуй!
– О! Привет, Вагиф! – ответил я и подошел к машине.
– Толик, садись в машину. Посидим, покурим, – предложил участковый.
Я сел в машину и закуривая сигарету, спросил:
– Слушай, а что это ты лейтенантов привез – каких-то, вроде, взъерошенных?
– А, ничего. Просто сцепились с боевиками.
– Вот как! А они ведь сейчас у вас бойцами национальной армии называются. А ты так грубо про героев.
– Какая армия, Толик? Армия – это те, что за свободу и независимость борются, а это просто уголовники. Причем, не местные уголовники, – проговорив это, он сплюнул в окно.
– А откуда они? – задал я вопрос.
Вагиф тяжело вздохнув, сказал:
– Вспомни, Толик, как раньше было хорошо! Ты же давно здесь, да?
– С восемьдесят седьмого года. А в восемьдесят восьмом звездочки мои майорские обмывали. Неужели забыл?
– Ну что ты, как можно забыть! Хорошее время было. И люди были не злые.
Я, делая очередную затяжку, посмотрел на него. А он, еще раз вздохнув, продолжил:
– Сейчас сюда много народа приедет. На армян будут идти.
– Но, зачем? – спросил я.
– Они наш народ из Карабаха выселяют.
– Но и вы их выселяете.
– Да, и будем выселять. И это уже не остановишь.
– Но кому это нужно? А договориться нельзя?
– Странный ты Толик, и невнимательный. Простому народу это не нужно. Ты по трассе из Агдама в Степанакерт ездил?
– Приходилось, несколько раз.
– А если ездил, то все-таки видел, что с левой стороны дороги от Аскерана до самого Ходжалы мак посеян.
– Так, ты думаешь это…
Вагиф, не слушая меня, продолжал:
– И кто-то очень любит булки с маком. А точнее мак с этих булочек.
– Нет, Вагиф, скорее ''капусту'', которую за этот мак получают.
Я затушил сигарету и спросил:
– А ты не ошибаешься, ты уверен в этом?
Вагиф посмотрел на меня, и произнес:
– Нет, Толик, я ни в чем не уверен. Я просто так подумал.
– Что-то ты темнишь, – сказал я, пристально посмотрев на участкового.
– Извини, мне пора ехать, – ответил он и завел мотор.
Я вылез из машины и, попрощавшись, зашел в ворота жилого городка. А Вагиф поехал по своим делам.
То, что сказал участковый, вызвало у меня какое-то странное чувство. Первое впечатление – потрясение. Затем, я стал думать. Думал до самого вечера. Думал не так, как думают философы, выискивающие всевозможные причины и делающие сногсшибательные и никому ненужные выводы ни из чего. Я просто сопоставил ряд фактов и пришел к выводу, что слова Вагифа, скорее всего, преувеличение. Гротеск, так сказать… За годы моей службы в Азербайджане как-то влезло в сознание одно наблюдение. А заключалось оно в следующем: умные и образованные азербайджанцы, я имею ввиду только образованных и умных, весьма склонны к артистизму. И если бы этот гротеск проявлялся только на сцене театра, то все было бы прекрасно. Но очень часто их преувеличения встречаются в повседневной жизни. Постороннему человеку это бросается в глаза. Примеров этому множество, но остановлюсь только на одном. Как-то, еще летом 1989 года, я возвращался из Баку в Агдам на поезде Баку – Степанакерт. Поезд этот уже в то время до Степанакерта не доходил, только до Агдама. А мне дальше и не нужно. Так вот, еду в поезде. Со мной в одном купе едет такой солидный, в пиджаке и галстуке азербайджанец. За время дороги мы разговорились. Оказалось, что работает он на одном из заводов республики заместителем главного инженера. Общаться с ним было интересно, рассказывал он очень любопытные вещи. Одна из тем разговора была: в здоровом теле – здоровый дух… Но тут кто-то с пригорка бросил камень по нашему вагону, и он, разбив со звоном стекло, влетел в наше купе… Что тут началось! Мой собеседник, активно ведущий здоровый образ жизни, постоянно занимающийся спортом, выдерживающий, с его слов, большие физические нагрузки, картинно рукой схватился за сердце. Затем, поинтересовался у меня: нет ли валидола? Я ответил, что такого не имею. Тогда мой попутчик вскочил, выбежал в коридор и стал кричать на весь вагон, что какие-то бандиты разбили окно в его купе, а он сам сердечник и у него уже был инфаркт, и передвигается он с трудом, и что волноваться ему нельзя, а то может умереть… Вот так! Но это только пример.
