Плутос | страница 19



Тебе все это сказано!

Доносчик

А ну-ка, пусть ко мне из вас подступится
Кто пожелает!

Карион

(силой раздевает его)

Ну, так я – желающий!

Доносчик

О горе мне! Средь бела дня ограблен я!

Карион

Что, будешь жить, в дела чужие путаясь?

Доносчик

(своему свидетелю)

Ты видишь? Я беру тебя в свидетели!

Свидетель убегает.


Карион

Но удирает, погляди, свидетель твой!

Доносчик

Попался я один! Увы!

Карион

(бьет его)

Кричишь теперь?

Доносчик

Увы, увы, увы!

Карион

(Честному)

Дай мне твой рваный плащ,
Чтоб облачить им этого доносчика!

Честный

Нет, плащ мой посвящен давно уж Плутосу.

Карион

Для дара места лучше и не сыщется,
Чем возложить на вора и грабителя!
А Плутоса плащом украсим праздничным.

Закутывают доносчика в рваный плащ.


Честный

Скажи теперь, что делать с башмаками нам?

Карион

А башмаки ко лбу его немедленно
Мы пригвоздим, как к дереву священному.

Вешают башмаки на голову доносчика.


Доносчик

Я ухожу. Я знаю – вы сильней меня.
Но если бы найти мне содоносчика,
Хоть глупого, и бога я могучего
К ответу потяну тогда немедленно.
Он явно разрушает демократию –
Один, не испросив на то согласия
Совета и народного собрания.

(Уходит взбешенный.)


Честный

(вслед ему)

Теперь, когда шагаешь снаряженный ты
Во все мои доспехи, в баню ты спеши[45]
И грейся, став на место корифейское.[46]
Когда-то я ведь тоже занимал его!

Карион

Но банщик в двери вышвырнет, схватив его
За задницу. По виду разгадает ведь,
Что человек совсем плохой чеканки он.
А мы пойдем и богу вознесем хвалу.

Уходят в дом. Хор пляшет.

Эписодий шестой

Входит старуха, накрашенная и разряженная; в руках у нее блюдо с пирожными и лакомствами.


Старуха

(хору)

Туда ли я попала, старцы милые?
Не здесь ли этот новый бог находится,
Иль совершенно я с дороги сбилася?

Карион

Ты у его дверей, красотка юная,
Чей голос полон робости девической.

Старуха

Ну так из дома кликну я кого-нибудь.

Хремил

(выходит ей навстречу)

Не надо. Выхожу и сам я из дому.
А ты зачем являешься? Выкладывай!

Старуха

Ах, милый мой, дела свершились страшные,
Безбожные: с тех пор как этот бог прозрел,
Мне жизнь не в жизнь он сделал окончательно.

Хремил

Да дело в чем? Неужто ты доносчица
Средь женщин?

Старуха

Нет, клянусь тебе, конечно нет!

Хремил

Так обнесли тебя, наверно, чаркою?

Старуха

Смеешься ты, а я терзаюсь, бедная!

Хремил

Да что ж тебя терзает так? Рассказывай!

Старуха

Ну, слушай. Я имела друга – юношу,
Хоть бедного, да милого, красивого
И честного. Чуть выскажу желание, –
Исполнит все так чинно, так прекрасно он!
Зато и я, что ни попросит, делала.