Старцы дряхлые, в обиде мы на город наш родной.
Мы о том и не гадали, в битвах бедствуя морских,
Что лишите нас почета, что ужасно будем жить.
Вы начать готовы дело против слабых стариков,
Чтобы риторы-мальчишки
[60] потешались на суде.
Что теперь от нас осталось? Песня спета до конца.
Посох – вот опора наша, наш хранитель – Посейдон.
Мы стоим перед трибуной, шевеля беззубым ртом,
Ничего уже не видя, кроме этого суда,
А мальчишка, заручившись благосклонностью судей,
Ловко хлещет нас речами, мечет быстрые слова.
Как ножи, его вопросы, что ни скажет – западня.
Рвет на части он Тифона,
[61] и сбивает, и страшит.
Старец шамкает губами и уходит осужден.
А потом страдает, плачет, говоря своим друзьям:
«Что на гроб себе скопил я, забирают по суду».
