Наргиз нарочито внимательно и в то же время с вызывающим кокетством и снисходительностью глянула на него: ей очень хотелось хотя бы из одного чувства противоречия сказать именно то, что он опровергал, сказать, что родители знают жизнь меньше нее, по крайней мере, некоторые стороны жизни, но это уже было бы откровенной глупостью, она понимала — было бы глупостью, какими красивыми словами ни обставляй ее, эту глупость; и все же она не захотела оставаться в долгу.
— Какой же ты правильный мальчик, Закир, — издевательски проговорила она, намеренно делая ударение на слове "мальчик". — Ты и в детстве был такой? Наверное, никогда не пил из чужой чашки?
— Нет, я пил из одной чашки, — вполне серьезно ответил он. — Случалось… Просто я старался не прикасаться губами к тому краю, к которому прикасались до меня.
— А, — сказала Наргиз, — понятно. В детстве, оказывается, ты был чистюлей. И, наверное, умнее все-таки…
— Нет, сейчас я умнее, чем в детстве, — наигранно серьезно, включаясь в навязанную ею игру, сообщил он, подумал и прибавил: — Умнее… раза в четыре.
— Понятно, — сказала она. — Это естественно. Ведь теперь тебе уже шестнадцать, да? Или еще не исполнилось?
Он вдруг открыто посмотрел на Наргиз, задержав взгляд на ее лице, чего ни разу не делал на протяжении разговора, и осекся, чуть смутился; ему хотелось ответить смешно, развеселить ее, увидеть ее улыбку, услышать тихий, еще неровный девчоночий смех, расшевелить ее после этой занудной перепалки, которая совершенно неожиданно у них случилась, но он ничего не мог придумать и, так как пауза затягивалась, становясь неловкой, торопливо произнес:
— Наргиз, пойдем со мной в кино после уроков.
— Ну вот еще, — сказала она, вздернув плечами. — С какой стати? Почему это с тобой? Если б еще всем классом, как всегда, тогда еще понятно…
— Но ведь всем классом мы никогда не ходим после уроков, — возразил он. — Только когда сбегаем с уроков.
— А Ты что, боишься за свои пятерочки, да? Дома ругать будут?
— Наргиз, — к ней подошла подружка, Сурая, и они стали о чем-то очень заинтересованно и возбужденно шептаться, не обращая внимания на присутствие Закира, до которого долетали отдельные слова, сказанные подружками громким шепотом.
— Нет, — слышал он, — не меньше стольника…
— Как? Ведь обещали же… Восемьдесят рэ…
— Теперь изменилось. Сто… Меньше… Больше…
— Дорого.
Обычный девичий треп о шмотках. Наконец Сурая отошла, оставив Наргиз крайне расстроенной.
