Долина заканчивалась скалистым проходом, похожим на узкий конец раструба, где сжатый со всех сторон Тор уже был не рекой, а чередой свирепых порогов. Здесь тропинка превращалась в узкий скальный выступ. Со всех сторон скалы закрывали мне вид, и я не знал, что меня ждет впереди. Только обогнув последний, я увидел перед собой такую величественную картину, что остановился, очарованный ее несравненной красотой.
Яркий, сочный луг мягко по склону спускался до самой кромки реки, где росли кучками, стоя близко друг к другу, словно собранные в гроздья, сосны. За ними лежало озеро Лох Тор, словно громадное блюдце в кольце скалистых гор, вырастающих прямо из его берегов со всех сторон, кроме той, где находился луг. На его блестящем зеркале царило мертвое спокойствие, на его поверхности не было видно ни одной морщинки ряби. Оно было вровень с берегами и отличалось каким-то скучноватым оловянным блеском. По его южному берегу была проложена тропинка, там, где берег постепенно отлого спускался; но она резко обрывалась там, где начинались потрясающие гранитные скалы Бен Тора, выходящего прямо из воды. Ни на западе, ни на севере не было видно ни тропинки, ни места, куда могла ступить нога. С дальнего конца озера начал наступать довольно прозрачный туман. Словно это его воды дышали в холодном воздухе, и пар был хорошо виден. В этом безветренном пространстве озеро было похоже на мираж — спокойное, бледное, блестящее, почти осязаемое, — таким обычно предстает видение недосягаемой воды перед изнуренным жаждой путником. Я старался передвигаться как можно тише и восхищаться красотой только шепотом, опасаясь, как бы вся эта картина перед моими глазами не исчезла. Алиса назвала меня «рационально мыслящим», но все же я бы совсем не удивился, если бы Тод Лапраик или же это дитя тумана Роб Рой Маккрегор вдруг вышли из белых испарений и окликнули меня. Ни одно место в мире не производило на меня такого острого впечатления заколдованной тишины. Ни одна дорога сюда не вела, только скалистые тропки и бурлящие пеной пороги. Луга и само озеро были закрыты от людей высокой стеной, нагромождением утесов и скал. Я вздрогнул от одной мысли о том, что здесь творится зимой, — горы, покрытые альпийской белизной, снежные обвалы, обрушивающиеся на узкий проход, река под ледяным панцирем. Даже сейчас, в августе, это было такое место, где человек, привыкший к сутолоке больших городов, чувствовал себя погребенным заживо. Могло ли это колдовское место таить в себе секрет, который так сильно подействовал на Джонни?
