1
Право, стоит ли тратиться в споре,
так порою измучат слова!
Жить бы тихо на вольном просторе,
как деревья, кустарник, слова…
Где глазам нестерпимо от блеска
изначальной живой чистоты
неба ясного, темного леса,
где кругом проступают черты
доброты человечьей… В обличье
тучи, дерева, сойки, цветка
промелькнет на секунду величье,
о котором не знают века…
2
Не грешу я любовью к пейзажу,
каюсь — книгам я чаще был рад,
а бывает же так — не вылажу
из лесных и болотных пенат.
Дом мой, пригород, зельем, наверно,
приворотным меня опоил
жгучей зеленью ивы и вербы;
синей мглой недалеких могил
окатил — не туманом холодным
утром в чуткую душу плеснул…
Как приеду — и в чем-то свободней:
долог день, ночью крепче уснул.
Впечатленья пытливого детства
оживают со всей новизной:
там застроен пустырь, а на месте
пивларька — магазин городской.
Славный пригород — ты не деревня.
Смотришь, рядом театр и музей,
А захочешь — обступят деревья
и накличут пернатых друзей;
а захочешь — исчезнут, как в сказке,
люди, крыши, столбы — полчаса
ходу — глянут анютины глазки,
не крадется ли следом коса…
3
Эту память бы рифмой обрамить;
это, мысли мои вороша,
раздувая словесное пламя,
сеет свет северянка-душа.
За сумбурностью, скороговоркой
не хотелось бы мне проглядеть
даль уральскую, лес на пригорке,
родничок, не уставший звенеть…
Вроде все это — обыкновенность:
дым, шалашик, телок на лугу…
А на деле — сыновняя верность
краю, родине, очагу.
4
Так пускай со страничек помятых
светят лампочки ягод лесных,
чтоб зимой становилось понятно,
где угодья далекой весны;
и дыхание теплой погоды
означает в медвежьем углу
не крушение планов природы,
а причастность к людскому теплу.
5
Тяга к слову — с охотничьей страстью
не сравнима и тоже нова,
но замечу, как звери, к несчастью,
почему-то редчают слова…
Остается сравнение, образ,
ритма дрожь, ощущенье тоски,
но чтоб кровное билось о ребра,
чтоб взволнованно ныли виски
не почувствуешь…Детскую робость
