Я не могу спокойно наблюдать
твое лицо и мучиться виною,
что тяжела каштановая прядь,
помеченная ранней сединою.
Что возле глаз устало залегли
наполненные горечью морщинки;
и на уста пробиться не смогли,
оставшись в горле, редкие смешинки.
Я не молчу. Читаю наугад.
Отогреваю, словно в холод, руки.
Все выскажет тебе открытый взгляд!
Сейчас он полон нежности и муки.
Мне кажется — заботливее нет.
Твержу, как без тебя в Москве скучаю.
И слышу тотчас: хватит. Что за бред!
Пошел бы, вскипятил на кухне чаю.
Как будто сразу сделалось темней.
Но вдруг, нагнав меня на первом шаге,
ты улыбнешься и прильнешь ко мне…
И это не опишешь на бумаге.
