Утром выедешь рано, и это — разврат
досыпать на сиденье с несвежей салфеткой,
а когда ты поедешь под вечер назад,
остановки стреляют пружинною веткой.
Норовят (ненароком?) стегнуть по глазам
оголенной, как провод, изогнутой вицей,
между тем, несмотря на такой тарарам,
молодая соседка зачиталась Улицкой.
А глаза у нее, что в крутом кипятке
закружилась случайно упавшая льдинка,
как бы близко не сел, все равно вдалеке
ты, милок, и не надо гундеть без запинки.
Перестукивать будет на стыках состав,
сообщая забытою азбукой Морзе,
что сегодня сумел ты, от века отстав,
раствориться в житейской серебряной прозе.
Что ж, сегодня поездка смогла отпустить,
и не надо ее подъелдыкивать всуе;
только сердце, как голубь, клюет из горсти
и, не зная о чем, беспрестанно воркует.
