— Возможно.
Я мысленно вернулся к тому дню.
— И вскоре после этого вы отправились к Брэдли, это тоже подтверждает ваши намерения. Вы на крючке. Вы возможный клиент.
— И все-таки они будут очень тщательно меня проверять.
— Непременно, — согласилась Джинджер.
— Выдумать фиктивную жену очень просто, но они потребуют деталей где она живет и все такое, и когда я начну вилять…
— Вилять не понадобится. Чтобы все прошло гладко, нужна супруга, и супруга будет! А теперь мужайтесь — супругой буду я!
Я посмотрел на нее. Или, вернее сказать, вытаращил глаза. Удивительно, как она не расхохоталась.
Постепенно я пришел в себя, и Джинджер продолжала.
— Не пугайтесь, — сказала она. — Я вам не делаю предложения.
Я обрел дар речи.
— Вы сами не понимаете, что говорите.
— Прекрасно понимаю. То, что я предлагаю, вполне осуществимо, и не придется втягивать в эту опасную затею ни в чем не повинных людей.
— Это значит втягивать вас в опасную историю.
— А это уже мое дело.
— Нет, не только. И вообще все это шито белыми нитками.
— Ничего подобного. Я все обдумала. Я снимаю меблированную квартиру, въезжаю туда с чемоданами в заграничных наклейках. Говорю, что я миссис Истербрук, — а кто может это опровергнуть?
— Любой, кто вас знает.
— Кто меня знает, меня не увидит. На работе я скажусь больной. Волосы выкрашу — кстати, ваша жена была брюнетка или блондинка? — хотя в наше время это не имеет значения.
— Брюнетка, — ответил я машинально.
— Вот и хорошо, ненавижу перекись. Намажусь, накрашусь, оденусь по-другому — и родная мать меня не узнает. Вашу жену никто не видел уже пятнадцать лет, никто и не сообразит, что это не она. И почему на вилле «Белый Конь» должны в этом усомниться? Они могут проверить регистрацию брака в архиве. Разузнать про вашу дружбу с Гермией. У них не возникнет сомнений.
— Вы не представляете себе всех трудностей, всего риска.
— Риск! Ни черта! — сказала Джинджер. — Мечтаю помочь вам содрать несколько сот фунтов с этой акулы Брэдли.
Я поглядел на нее — она вызывала у меня восхищение. Рыжая голова, веснушки, бесстрашное сердце. Но я не мог позволить ей идти на такой риск.
— Я не могу этого допустить, Джинджер, — сказал я. — А вдруг что-нибудь случится?
— Со мной?
— Да.
— А разве это не мое дело?
— Нет. Я вас втянул в эту историю.
Она задумчиво покивала.
— Что ж, может, и так. Но теперь уже не важно. Мы оба в этом заинтересованы, и мы должны что-то предпринять. Я говорю вполне серьезно, Марк, я ни на минуту не думаю, будто все это очень весело. Если мы не ошибаемся и то, что мы думаем, правда — это гнусное, мерзкое дело. И ему надо положить конец. Это ведь не убийство под горячую руку на почве ревности, или ненависти, или просто из алчности — в таких случаях убийца подвергает и себя смертельной опасности. Тут убийство поставлено на деловую основу — убийство как прибыльное занятие. Конечно, если все это правда.
