– Даже врач, возможно, не сумел бы спасти ее.
– Тем не менее она воспользовалась бы услугами врача. Если бы я не отослал ее сюда, она имела бы такую возможность.
– Теперь у нас есть врач. Вы оказали это благодеяние всему Лиру. – Священник протянул вперед трясущуюся руку. – Сын мой, – прошептал он, – настало время исцеления. Люди считают вас одним из Верхов, а после смерти Элен вы постарались жить как дебошир и распутник, однако подчиняться всем своим причудам – это не выход.
– А в чем выход?
– Милорд Тревельян, вы знаете ответ. В угрюмом хохоте Тревельяна не было радости.
– Ах да. Гейс. Мое намеренное пренебрежение им стало причиной несчастья. Вы хотите сказать именно это?
– Ниалл, я знаю, что вы хороший человек. Вы заботитесь о графстве. В Лире никто не голодает, нет бездомных. Ваше попечение над графством просто великолепно, слишком великолепно. И некоторые, как вам известно, охотно обошлись бы без него. Ведь эти селяне не представляют, что избавлены от бедности и болезней, одолевающих большинство графств. Вы не хотите мириться с подобными ужасами, вы не допускаете их, и они обходят Лир стороной. Но когда-нибудь они придут. Однажды они придут и постучат кулаком в дверь Лира. Если вы не сочтете нужным подчиниться гейсу.
– Я не подчинюсь ему. Судьба Лира в моих руках, и гейс тут ни при чем. – Надменный и возмущенный Тревельян вновь уставился в окно кареты.
– В вашей гордости и ваше величие и ваше падение, милорд, – серьезно проговорил священник.
– А я полагал, что падение мое произойдет от гейса, – кольнул Тревельян сарказмом, словно рапирой.
Отец Нолан счел излишним отвечать.
Карета проехала под барбаканом[24] и загрохотала по двору замка. Она остановилась перед дверями большого зала, однако лакеи не спешили отворять дверцы кареты, пока Тревельян не дал им знак, означавший, что всякие разговоры в карете окончены.
– Вы направлялись домой, отец, когда я подобрал вас, но, может, вы хотите чего-нибудь выпить, прежде чем мой кучер доставит вас до места? – обратился Тревельян к священнику.
– Не женитесь на этой девушке.
Ниалл замер, не успев поднести занесенный палец к окошку кучера.
Он опустил руку, глаза загорелись гневом.
– Я женюсь через две недели. Элизабет – прекрасная женщина. Из нее выйдет превосходная жена. Я не собираюсь отказываться от нее.
– Вы не любите ее.
– Ну, это я узнаю в брачную ночь, и о подобных вещах мне бы не хотелось разговаривать со священником.
– Четыре года назад, когда вы собрались жениться на Мэри Морин Уилан, вы дошли до самого алтаря, прежде чем я заставил вас признаться в том, что вы не любите ее. Я спросил, будете ли вы любить Мэри Морин, как подобает любить жену, и вы не смогли солгать мне. Не следует делать этого и теперь, сын мой. Вы не любите Элизабет и добиваетесь новой трагедии.
