– Крест уже обнаружил девушку.
Все повернулись к Драммонду. Лицо его сделалось мертвенно бледным.
– Я говорю правду. Сегодня я выехал в наемном экипаже, полагая, что крест сможет указать мне невесту. Я велел вознице ехать наугад – куда укажу – не назначая ему пути.
– И как вы отыскали ее? – прошептал Питер Магайр.
– Я держал крест в руке, и он был мне как компас; жар его возрастал, когда мы направлялись в нужную ему сторону. Когда далеко за пределами деревни я нашел коттедж посреди рощи боярышника, крест горел как никогда. Он просто ослеплял.
– Итак, вы нашли девицу, – с почтением произнес отец Нолан.
– И кто же она? – спросил Ниалл.
– Это был дом Граньи.
Гулкий хохот Тревельяна потряс викариат.
– Гранья! Горбунья Гранья! Старая карга, которая слывет ведьмой среди горожан! Итак, мне придется жениться на женщине, годящейся мне не то чтобы в матери, а в бабки!
– Возможно, крест указал не на Гранью, а на ее дочь Бриллиану, – промолвил Магайр.
– Что еще за Бриллиана? – спросил Тревельян.
– У Граньи есть дочь, которую она родила уже в очень зрелом возрасте. Возможно, она подходит вам по возрасту, милорд.
– Верно! – робко вставил Драммонд.
– Нам следует отправиться в этот дом и собственными глазами увидеть невесту. – Отец Нолан встал.
Тревельян качнул головой.
– Я не потревожу этих женщин посреди ночи. Тем более по столь дурацкой причине как гейс.
– Некогда я слышал об одном молодом человеке, который позволил себе веселиться, когда одна старуха наложила на него гейс.
Голос Гриффина О'Руни наполнил трепетом темную комнату. Старики придвинулись друг к другу, словно опасаясь сил, которые, как они полагали, выли сейчас снаружи, примешивая свой голос к стону морского ветра.
– Джеймс Фицхерберт был отменным молодцем: рослым, сильным, красивым, он жил в этом графстве за несколько веков до вас, Тревельян. Он не обратил внимания на гейс, и Лир посетил голод, равного которому мы с тех пор не знали. Первой жертвой его пала девушка Джеймса. Она исхудала, превратилась в настоящий скелет с огромными глазами, которые просили есть. Некоторые утверждают, что Фицхерберт сошел с ума от голода, но другие считают, что рассудка его лишило сознание собственной вины.
Тревельян молчал. Он глядел на О'Руни, стиснув в гневе губы.
– Мы обязаны посетить этот дом, милорд, – попросил отец Нолан.
– В полночь вам исполнится двадцать, – напомнил Магайр.
– Поглядите на время! – воскликнул Драммонд.
Все повернулись к каминной доске из каштанового дерева. До полуночи оставалось пять минут.
