Марка “Сделано на Тайване” стала известной практически всему миру.
Сами тайванцы рассматривали себя как отдельный китайский народ и вовсе не стремились к объединению с материковым Китаем, где и уровень жизни был тогда значительно ниже, и отсутствовали элементарные демократические свободы.
Тайвань еще помнил кошмарную “культурную революцию”, организованную Мао Цзэдуном, когда репрессирована была почти вся китайская интеллигенция, множество людей было сослано на “перевоспитание” в сельскую местность, а вандалы, выкрикивающие революционные лозунги, громили университеты и библиотеки.
Расстрел студенческой демонстрации на площади Тяньаньмэнь тоже не прибавил тайванцам энтузиазма.
Вместе с тем эфемерность государственного бытия лишала надежды. Тайванцы хорошо понимали, что существуют лишь потому, что Запад, прежде всего США, готов отстаивать их независимость военным путем.
Между тем ситуация в мире необратимо менялась. Материковый Китай обретал все большую мощь и значение. Его военные силы становились сопоставимыми с военными силами Запада, и не было никакой уверенности, что те же Соединенные Штаты рискнут поставить на карту все, чтобы защитить пусть давнего и надежного, но все-таки не слишком влиятельного союзника.
Вообще – сколько можно жить под раскачивающимся мечом угрозы? Сколько можно вздрагивать, ожидая, что смертельное лезвие вот-вот упадет?
Лучше уж пусть оно действительно упадет.
По крайней мере, станет понятно, как жить дальше.
Операция была проведена молниеносно. На рассвете 12 апреля, когда солнце, вынырнувшее из-за моря, только-только позолотило его утреннюю синеву, китайские десантные транспорты, сопровождаемые фрегатами ВМС, подошли к побережью Тайваня и высадили на нем три мощные ударные группировки. Одновременно сотни боевых вертолетов начали барражировать небо над островом – их грозный неумолкающий гул был слышен в любой точке Тайваня. Соотношение сил было очень демонстративным: через четыре часа бронированные колонны армии КНР вошли в Тайбэй. В городе было объявлено осадное положение, над правительственными учреждениями победно вспыхнули красные коммунистические знамена.
Тайваньская армия никакого сопротивления не оказала. Да и какое могло быть сопротивление, если в ее регулярных частях наличествовало всего двадцать две тысячи человек. Были, правда, девятьсот самолетов и почти три тысячи броневиков, но направить их в бой значило ввергнуться в гигантскую гекатомбу. Потери тогда были бы неисчислимы. В общем, войска получили приказ оставаться в казармах и в боевые действия не вступать. И, вероятно, был прав один из второстепенных тайваньских политиков, бежавший вскоре на Запад и выпустивший там сенсационную книгу “Предательство демократии”, который прямо указывал, что Китай, стремясь избежать жертв, могущих негативно отложиться в сознании, заранее договорился об оккупации с тайваньским правительством и даже дал ему несколько дней, чтобы подготовиться к новой политической ситуации. Эта версия, кстати, отчасти подтверждалась и тем, что во вторжении не участвовали ни тяжелые танки, ни артиллерия. Вся операция осуществлялась силами пехотных соединений, как будто китайское военное руководство действительно знало, что реальных боевых действий не будет.
