Но мысли Герберта были грубо прерваны, когда кто-то встряхнул его за плечи. По окончанию этой попытки вернуть виконта в мир живых, кто-то попытался прощупать у него пульс, наивно полагая, что пульс находится на локтевом сгибе. После виконт почувствовал, что ему за шиворот засунули пригоршню снега.
«Нет, ну какая наглость! — раздраженно подумал вампир, старательно игнорируя снег, который и не думал таять. — Да уймитесь вы наконец! Все, злодей повержен, занавес, все расходятся пьянствовать по гримеркам. Пожалуй, стоило язык высунуть для пущей убедительности.»
В окружающей среде продолжали происходить метаморфозы. Сначала на лицо Герберту капнуло что-то горячее, и еще раз, а затем уже раздались всхлипы, грозившие перерасти в вопли и скрежет зубовный. Первая догадка виконта, что Альфред и Сара расплакались от облегчения, вскоре показалась ему неверной, потому что от никто не плачет от радости с такими завываниями. Разве что это очень большая радость. Например, решение женского вопроса. Но поскольку в последнее время ничего настолько серьезного не происходило, виконт напряг слух, стараясь разобрать слова в бессвязном причитании.
— Этого не должно было случится! Что же я натворил… хлюп…Виконт, ну пожалуйста, откройте глаза… Я совсем этого не хотел… Говорят, что после смерти душа не сразу отлетает от тела, но это у людей. Даже не знаю, есть ли у немертвых душа, но если есть, может, вы еще слышите меня? Просто я хотел сказать… тогда в ванной вы меня очень испугали, но… хлюп… на самом деле… хлюхлюп… никто прежде не спрашивал как я себя чувствую, потому что никому нет дела, болен я или нет. И на танцы меня никто не приглашал, потому что все автоматически считают, что я не умею танцевать… хлюп…Ну очнитесь же вы! Так нечестно! Сначала вы отняли у меня невесту, а теперь отнимаете себя самого!…. хлюп…
Альфред продолжал рыдать, как баньши за чтением сентиментального романа. Чем дольше вампир вслушивался в эти стоны, тем яснее осознавал, что все его страдания — включая испорченную рубашку, мокрые волосы и снег за пазухой — с избытком окупились той тризной, которую устроил по нему Альфред. По сравнению с его словами, даже речь Ромео в склепе Джульетты показалась бы верхом равнодушия!
Разумеется, на самом деле все это лишь плод его воспаленного воображения, но время от времени очень приятно пожинать такой урожай. Виконт мысленно выразил своей фантазии благодарность и почесал ее за ушком. А если подождать, то юноша скажет про него еще что-нибудь хорошее. Герберт почувствовал, что уголки его губ поползли вверх.
