— Да о чем вы?
Девушка сделала большие глаза.
— Я все о вас знаю!
— Право же… вы говорите загадками.
Сара снова захихикала и пододвинулась к нему поближе. Виконт подумал, что вся эта картина до чертиков напоминала пастораль — игривая пастушка возле пастуха. Жаль только, что у него не было флейты. Потому что флейтой при случае можно отбиться.
— Я знаю, что вы влюблены, — сказала Сара игриво.
— Я?
— Вы. Ведь не будете отрицать?
— Вообще-то, — Герберт почувствовал что заливается краской, что с вампирами случалось нечасто. — Вообще-то, да. Влюблен.
— Ну так нечего стыдиться своих чувств! К чему ходить вокруг да около, просто поведайте об этом вашему предмету.
— Ха! Если бы! А что если мой предмет закричит и убежит, ну, испугается меня? Что тогда мне делать?
— Не убежит! — категорично ответила Сара.
— Да что вы-то знаете о моем положении!
— Все! — провозгласила девица. — Сначала ваше поведение меня несколько обескуражило, но теперь я разгадала вашу стратегию.
Порывшись под подушкой, она протянула Герберту более чем знакомую книгу, которую, казалось, на несколько минут опустили в аквариум с голодными пираньями. Виконт почувствовал, что его челюсть медленно поползла вниз, будто ее потянули за невидимую нитку. Ой что будет, что будет…
— Вы забыли книгу в библиотеке. Пролистав ее, я заметила закладку на этой странице, — Сара потыкала пальцем в книгу, с видом следователя, только что обнаружившего окровавленный нож. — Здесь написано — «Будьте жестоки! Пусть ваше трепетное сердце покроется панцырем льда!!! Не обращайте на предмет ваших вожделений никакого внимания! Не удостаивайте ее даже легкого кивка. А чтобы еще пуще уязвить возлюбленную, начните ухаживать за другой дамой! Лучше, если это будет ее лучшая подруга или сестра. Заметив перемену в вашем поведении, объект вашей страсти начнет ревновать и ее чувства к вам воспрянут как феникс из руин! Примечание — не стоит применять этот метод к дамам, имеющим склонность к насилию, наследственную предрасположенность к буйному помешательству или родственниц в тюрьме Ньюгейт.» Знаете, виконт, на меня как откровение снизошло! Теперь я поняла, почему вы относились ко мне холодно, зато сегодня проявили такое дружелюбие.
«Так. Если отец узнает, что я использовал его „звездное дитя“ в своих целях, он будет в сильной ярости», — подумал Герберт. — «Вернее, сказать что он будет в ярости — это все равно что сравнить Ноев потоп с половодьем. Он меня в землю зароет, предварительно бросив в мой гроб пару головок чеснока. И это будет только прелюдией!»
