— Рано что-то для Вышеслава, — покачал головой Наум, но всё ж пошёл в избу велеть Ладе отпирать сундуки, доставать шкуры звериные.
Князя вышло встречать всё печище: и вятшие мужи, и парни, и девки. Но вместо Вышеслава увидели они другого вождя.
Он был высокий, плечистый; загорелое лицо хранило память о битвах: левую щёку пересекал рубец, уже порядком залеченный временем. Чёрные волосы, не стянутые повязкой, ещё не подёрнула седина, но пройдут восемь-девять зим, и серебряные паутинки, должно быть, появятся в них.
Но больше всего поразили Гореславу его глаза — такие же, как осеннее небо, тёмные, бездонные. "Нет в нашем печище такого же красивого парня, как он", — подумала она.
Незнакомец приехал в печище не один: за спиной у него было ещё с десяток вершников. Вятшие мужи переглянулись, увидав у приезжих мечи.
— Зачем к нам пожаловали, гости незваные? — спросил Наум, выступая вперёд. — С добром или с лихом?
— Без злого умысла нарушили ваш покой.
— Как называть вас нам?
— Люди прозвали меня Светозаром. Приехал я спросить вас, добрые люди, не видали ли вы беглого свея.
Печище переглянулось.
— Одна девка нашла одного, но давно это было.
— Что ж с ним стало?
— Мёртвым его мы нашли. Так как не знали, какого он роду-племени, тризну некому было по нему справить.
— Так говоришь, добрый человек, что мёртвым его нашли. Ничего он перед смертью не сказал?
— Да вы у дочери моей спросите, она его нашла.
Наум подтолкнул Гореславу, шепнул: "Учтиво ответь гостю, верно, тоже князь". Девушка с опаской подняла глаза на Светозара, но не заметила в его очах ни суровости, ни холода, которые всегда были у Вышеслава.
— Ты, славница, свея нашла?
— Я, князь.
— Не величай меня князем, не князь я.
— Как угодно вам будет.
— Мёртв он был, когда нашла?
— Уж и не знаю, близко не подходила. А когда возвратилась, сказали люди, что мёртв.
— Где нашла ты его?
— На озёрном берегу, в зарослях.
Если поначалу Гореслава отвечала робко, то потом расхрабрилась немного. "Напрасно думал батюшка, что приехал он к нам со злым умыслом, не может такой человек зла нам пожелать", — подумала.
Долго шептались потом девки о том, что Светозару приглянулась Наумова дочка, и завидовали. А пуще всех сестра родная Любава. Как она не прохаживалась перед вождём, сколько глаза стыдливо не опускала, лишь раз он ей улыбнулся.
Печище не хотело отпускать дорого гостя, братчину для него устроило. Там девки сидели промеж парней, и каждая стремилась к Светозару поближе подсесть.
