Когда экипаж отправился в путь в два часа ночи вместо часа и выехал из Парижа, прогромыхав под аркой заставы Сеп-Дени и отбрасывая через окна блики каретных фонарей на обивку цвета кларета, пассажиры уже не раз успели продемонстрировать свое душевное состояние.
Ги Мерсье с недовольной гримасой поставил в углу саблю рядом с кивером и положил на подушку справа от себя заряженный пистолет.
– Сожалею, – сказал он, покосившись на сидящего рядом Алана, – но министр полиции не оставил мне выбора.
– Стоит ли говорить вам, капитан, – ответил Алан, – что я не имею намерений пытаться бежать? Поверили бы вы моему честному слову?
– Я бы поверил с радостью, а вот министр – другое дело. Не то чтобы я возражал бодрствовать всю ночь…
– Бодрствовать всю ночь? После того, что вы только что проскакали более пятидесяти лье из Булони?
– На войне случаются вещи и похуже. Просто сама мысль о том, что я не оправдаю доверие…
Взгляд Мерсье скользнул по Иде, которая, будучи занятой собственными беспокойными мыслями, впервые в жизни не пыталась покорить каждого мужчину, находившегося в поле ее зрения. Поэтому она не обратила никакого внимания на Мерсье, по-видимому покоренного уже давно.
– Понимаете, месье Хепберн, – продолжал он, – дело в том, что мне еще никогда не давали таких ответственных поручений.
– Вы предложили эту саблю презренному заключенному, капитан, так что теперь мы, по крайней мере, дружественные враги. Надеюсь, вы не думаете, что нам обоим с этой минуты удастся ни разу не задремать?
– Меня это касается только до прибытия в Пон-де-Брик. После этого в ход пойдет лауданум.
– Лауданум? – резко переспросил Алан, и атмосфера в карете тотчас же изменилась.
– Данный в большой дозе, он обеспечивает крепкий сон. К счастью или нет, вы имеете пропуск, подписанный генералом Савари, который позволяет вам днем ходить где угодно на территории Булонского лагеря. Но каждую ночь, по инструкции папаши Фуше…
Мерсье постучал по кожаному мешочку, называемому сабельной ташкой и свешивавшемуся с левого бедра каждого кавалерийского офицера.
– Каждую ночь, – повторил он, – я должен буду давать вам солидную дозу лауданума, чтобы вы беспробудно спали по меньшей мере семь или восемь часов. Таким образом, у вас не будет возможности бродить по лагерю в темноте.
– Но уверяю вас, в этом нет необходимости!
– Тогда почему вы возражаете?
– Капитан Мерсье, для этого есть больше причин, чем вы в состоянии себе представить.
– Стойте! – прервала Мадлен, подняв руку. – Вы не слышите сзади топот копыт? По-моему, какой-то всадник следует за нами.
