Последовала пауза, во время которой молодой человек молча уставился на нее.
– О боже! – воскликнул он, словно начиная молиться. – Вы влюблены в английского шпиона!
– Я не влюблена ни в одного мужчину! Но с чего это министр полиции вдруг стал таким чувствительным?
– М-мадам?..
– Семь лет, – продолжала Ида, – здесь, во Франции, британский шпион расстраивал все дипломатические планы и раскрывал наших лучших агентов. Два года он фактически жил среди нас. И ни одна душа не догадывалась, кто он в действительности, покуда я не разоблачила его! Молодой виконт де Бержерак, устраивающий пышные приемы в Фобур-Сен-Жермене, любивший веселые шутки и соривший деньгами, получивший орден Почетного легиона из рук самого императора, был не кто иной, как шпион Питта и Каслри![25]
Произнося этот монолог, Ида де Сеит-Эльм стояла под бюстом императора, чей холодный взгляд, безжалостный даже в гипсе, был устремлен поверх ее головы.
– Вы заполучили его – теперь он заперт здесь, в камере. И что же происходит? С ним обращаются так мягко, словно он друг, а не враг! Его даже не подвергают допросам, – она имела в виду пытки, – хотя это помогло бы нам узнать все, что мы хотим. Да, я непременно повидаю виконта де Бержерака!
Рауль Левассер, охваченный запоздалой бдительностью, всплеснул руками:
– Нет, мадам! Я запрещаю!
– Запрещаете? Почему?
– Вернее, запрещает министр полиции. Этот… этот англичанин даже не знает, что вы выдали его…
– И не узнает, можете не сомневаться, пока я не сочту нужным сообщить ему.
– Послушайте, мадам! Министр полиции ведет свою тайную игру…
– Ах вот как! – воскликнула Ида, стиснув руки. – Так я и думала!
– Мадам!
– Наш любезный Фуше всегда должен вести какую-нибудь двойную игру! Что же на этот раз? Он ненавидит…
Вспомнив о мраморном бюсте над ней, она бросила на пего взгляд.
– Он ненавидит… Нет, он никого не ненавидит. Фуше слишком сух, холоден и бесстрастен, чтобы испытывать какие-нибудь чувства, кроме эгоизма. Но если он увидел, что звезда императора падает и удача отворачивается от него, то…
Ида была не слишком высокой, но сильной и гибкой. Сделав яростный жест руками, она толкнула пьедестал. Бюст угрожающе покачнулся. Рауль Левассер, неисправимый идеалист, издал крик ужаса и бросился вперед, чтобы поддержать его. Задыхаясь от различных эмоций, оба смотрели друг на друга, стоя под непроницаемым лицом императора.
Ида приоткрыла темно-красные губы:
– Полагаю, виконт де Бержерак все еще в Зеркальной комнате. Проводите меня к нему.
