– Так не пойдет! Нет вечерних туфель! У безупречного денди с таким гардеробом нет лакированных туфель? Проклятье!.. Но погодите! Вот еще одна пара прогулочных ботинок. Сейчас они уже высохли, но, видно, настолько промокли, что кожа вот-вот потрескается. И заметьте, Джефф, снова грязь почти до лодыжек. – Он с силой швырнул их на пол. – И это! Это тоже не вяжется с образом нашего безупречного джентльмена…
Он снял с вешалки очень непрезентабельное коричневое пальто, затвердевшее от грязи, с пятнами на локтях. Рассмотрев пальто на свету, он сунул руку в карман и вдруг напрягся.
– В чем дело? – осведомился я.
Банколен ответил не сразу. Он вынул из шкафа вешалку и аккуратно повесил пальто.
– Хорошо, что я вам ничего не сказал, Джефф, – вздохнул знаменитый сыщик. – Мне дважды приходилось пересматривать свое отношение к делу. Кто знает, не придется ли пересмотреть еще раз. Нет, нет! У кого еще мог быть мотив?.. Но должен же быть! Должен быть мотив, который я не могу найти! Вы лучше идите, Джефф! Я хочу побыть один. Мне нужно подумать. Идите и поговорите с кем-нибудь. А я еще поищу.
Я оставил его в центре этой средневековой комнаты. Он немигающим взглядом смотрел на свое отражение в зеркале. Выйдя за дверь, я подумал об этих мрачных ботинках, залепленных грязью. Майрон Элисон надевал их на ночные прогулки по замку «Мертвая голова»? Мне как-то не верилось, чтобы тропинка, ведущая к замку, была в таком плачевном состоянии, чтобы увязнуть в этой мерзкой грязи по самые лодыжки. Нет, грязь наводила на мысль о подвалах замка. О глубоких склепах и витых лестницах, освещенных факелами. Факелы!..
Закрыв за собой дверь, в полутемном коридоре я наткнулся на Гофмана. Он тихо произнес:
– Месье Д'Онэ принял веронал, сэр. Он принимал его, когда я постучал. Что-нибудь еще?
– Нет, Гофман, это все…
После того как он удалился, я еще долго стоял неподвижно. Вдруг до меня дошло, что я не слышу звука, к которому уже привык. Это был не стук дождя и не свист ветра… Скрипка! Скрипка больше не играла! Вероятно, Левассер лег спать. Повинуясь сиюминутному порыву, я прошел в переднюю часть дома и постучал в дверь гостиной мисс Элисон. Восторженный голос пригласил меня войти.
Она сидела за столом в ярком неглиже, пила крепкий ирландский портер и мрачно разглядывала шахматную доску.
– Проходите, юный друг! – приветствовала она. – Бутылочку портера? Перед сном я всегда выпиваю три… «Белые играют и делают мат в три хода!» Ах, к черту все это! Нет ничего лучше покера. Как продвигается ваше расследование?
