Впрочем, это я потом подумал, тогда не до размышлений было. Тяжесть навалилась, распластала, прижала к почве, вдавила в спину острые камни. Перевернулся с трудом на живот. И в голове одна мысль: добраться до ракеты, там противоперегрузочное кресло, в нем спасение.
Но триста метров! Шутя отбежали мы на ближайший холм, могли бы и на километр отойти. А теперь, обезноженные, ползли, подтягивались, хватаясь за корни, как змеи перекатывались. Полз Граве, и я полз за ним, задыхаясь. Полз, словно из-под груды мешков выбирался, а на меня все валили невидимые эти мешки...
Сколько я одолел? Метров десять. Из трехсот! Доползу ли?
Подбородка не поднимая, глаза заводя под лоб, высматриваю направление. Впереди кусты, одни кусты, как же мы прошли тут с такой легкостью? Кажется, надо поворачивать. Вправо или влево?..
Перегрузка исчезает так же внезапно, как появилась. Сползают со спины невидимые мешки, расправляются сдавленные ребра.
— Что это было, Граве?
Мой проводник, кряхтя, расправляется, громоздит тело на подгибающиеся ноги.
— Идем к ракете, человек. Здесь небезопасно.
— Подожди, дух перевести надо.
— Идем, человек. Не стоит мешкать.
Да, мешкать не стоило. Аттракцион, оказывается, не закончен. Перегрузка ушла, появляется недогрузка. Вес убывает-убывает. И выражается это в том, что шаги становятся длиннее. Шагнул... и никак не можешь достать до твердой почвы. Несет куда-то над кустами, над ямами, совсем не туда, куда прицеливался. Меня выносит на отвесную скалу. Оттолкнулся что есть силы руками. Теперь назад понесло, а сзади корявые кактусы.
— Ракетницу вынь, человек. Ракетницей правь!
Ракетница для движения в мире невесомости, в межпланетном пространстве. Стреляешь налево, плывешь направо. Принцип движения каракатицы.
Вытащил из кобуры. Держу в руке. Соображаю, куда стрелять.
И тут очередной фокус. Мир переворачивается. Планета бесшумно выскальзывает из-под ног со всеми своими скалами, кактусоидами и кустами. Выскальзывает и начинает медлительно удаляться вверх. Задрав голову, вижу Граве, застрявшего в ветвях. Вместе с деревом, вместе с холмами планета удаляется, словно отплывающий корабль. Отстаю, тяну руки вперед, но отстаю безнадежно, как пассажир, упавший ночью за борт.
— Стреляй же, человек!
Ах, да, ракетница в руке. Вспышка, вспышка, вспышка! Хватит ли зарядов? Пересилил, к счастью, начинаю догонять. На голову сыплется град камешков, сорвавшихся с твердого неба. Стучат по шлему, но не сильно, тут еще не высоко. Еще стреляю, еще. Граве свесился как акробат на трапеции, поймал меня за руку. Помогаю ему последним зарядом и с разбега врезаюсь в ветки.
