Воспроизведенное чувство в свою очередь ставилось под вопрос, есть ли это действительное чувство или «представление чувства», «аффективный образ», и если оно оказывалось не последним, а действительным, реальным чувством, то это считали опровержением существования аффективной памяти, так как исходили из предположения, что воспроизведенный образ, сознаваемый как образ чего-то прошлого, сейчас не воспринимаемого, кардинально отличается от актуального восприятия объекта. В случае воспроизведения чувств обычно не находят той разницы, какая существует в интеллектуальной памяти между восприятием и представлением, образом, и отсюда заключали, что в данном случае вообще нельзя говорить о памяти. Такое заключение, однако, неправильно. Максимум, что можно заключать, это то, что воспроизведение чувств отличается от воспроизведения восприятий: в последнем воспроизведенный образ отличен от восприятия, воспроизведенное же чувство не отличается так от прежде пережитого чувства; если там образ — только копия восприятия, то здесь воспроизведенный страх не образ страха, а страх.
Но ведь и при воспроизведении привычных движений воспроизведенное движение — движение, а не образ движения, и это относится не только к ручным, ножным и т. п. движениям, но и к речевым: вспомнить стихотворение — значит снова мысленно или вслух повторять его, и вряд ли кто станет на этом основании отрицать, что здесь нельзя говорить о памяти и воспоминании, так как-де я повторяю стихотворение, а не ограничиваюсь лишь «представлением» «образа» его.
Воспроизведение чувств находится как бы посредине между моторным и сенсорным воспроизведением: здесь оживает почти то же чувство, то же, так как «боюсь», «испытываю неприятное чувство» и т. д., но «почти» то же, так как обычно оно все же ослабленное, даже иногда перешедшее в другое, родственное чувство.
Неверно в своей категоричности и утверждение, что между образом и восприятием резкая разница, исключающая всякие переходы: зрительные галлюцинации — пример, как иногда разница между образом и восприятием может стираться и до такой степени, что виденный образ принимается за воспринимаемый предмет. Характерно, что это смешение особенно бывает, когда на первый план выступает более низкий нервный уровень (сумасшествие, интоксикация, сон и т. п.). Характерно при этом, что зрительные галлюцинации — обычно непроизвольно возникающие образы.
Выяснению вопроса очень много вредило то обстоятельство, что исследователи сопоставляли воспроизведение чувств с воспроизведением зрительных образов. Если следовать наиболее популярным в современной неврологии взглядам, то чувства являются результатом деятельности подкорковых органов, а зрительные образы — коры задних долей больших полушарий
