- А чего там думать? - беспечно отмахивается Толя. - Оставить немного на житье-бытье, а остальное - в Моздок отвезти, да в банк положить, под проценты. И нехай капают, на старость.
Вот ты ж блин, опять я чуть не пролетел! А ведь полтора месяца тут живу, но на мелочах всяких продолжаю прокалываться, как пацан. Казалось бы, ну чего проще: есть лишние деньги - неси в банк. Но здесь за все время я ни одного банка не увидел, и как-то подсознательно их вообще из реалий здешней жизни вычеркнул. И совершенно напрасно.
- И что, действительно на пенсию откладывать собрался?
- Не, - смущается напарник. - У меня просто семья в Ростове: мама, две сестренки младшие. Батя-то еще в Крыму погиб. Им, конечно, пенсию за него платят, да и маманя работает пока, на 'Сельмаше'. Но все равно - денег мало. Сам понимаешь, две девки когда растут - это как в яму деньги выкидывать... Вот, думаю, подзаработать, да им помочь.
- Ну, что ж, дело хорошее, правильное, - одобрительно киваю я. - Слушай, Толя, у меня к тебе дело важное есть... По поводу шмота убитого тобою негра...
- Нож не отдам, даже и не уговаривай! - мгновенно реагирует Толя и даже забинтованной головой начинает трясти отрицательно, но сразу же кривится от боли.
Тут я вспомнил, как Курсант замирал перед витриной с ножами в лавке Старосельцева, какое у него при этом было лицо, и чуть не заржал в голос. Да уж, Ка-Бар у этого ножевого маньяка только у мертвого отнимут!
- Не, Толь, я про автомат, вернее про все те 'приблуды', что на него понавешаны. Вот хочешь - верь, хочешь - нет, но этот чертов комплект 'обвеса' - можно сказать, хрустальная мечта боевой юности...
- Так и забирай! - великодушно машет рукой Анатолий, сообразивший, что я не посягаю на его Ка-Бар. - Но, тогда по снаряге я тебе ничего не должен, лады? Думаю, весь этот 'пластик' хороших денег стоит.
- Идет, напарник. Значит - в расчете!
Тут Кузьма притащил с кухни на большом деревянном подносе тяжеленную чугунную сковороду со шкворчащей и хлопающей пузырьками яичницей с копченой колбасой, несколько здоровенных ломтей черного хлеба, открытую солонку и большой пучок зеленого лука. И нам сразу стало не до разговоров.
- Рубайте, хлопчики! - в этот момент Четверть еще больше стал похож на любящего и заботливого отца, - А я сейчас еще молочка и чаю с вареньем принесу. Приятного аппетита.
- Мугум! - в один голос ответили мы. Ну, да, с набитым ртом произнести что-либо более членораздельное точно не получилось бы.
