– Да как же я теперь? – потерянно зудит Биток. – Я, наверное, даже вилку взять не смогу.
– Зато ступать мягко, – отвечаю, и опять о своём: – Смотри, хлопья пошли. Эй, Корнелиус, энергичнее… сильнее качать надо! Если пристанет к поверхности, всё по новой придётся переделывать.
– Как бы они нас не взорвали, – озабоченно говорит Биток. – Жарко.
– Молчи, сержант, – приказываю. – Если взорвут – задача будет выполнена. До третьего поколения пенсия семье, льготы по налогообложению, субсидии наследникам…
– Не будет задача выполнена, – бурчит сержант. – Архипелаг в экваториальной зоне, разлом на континенте, ни черта мы не сделали…
Но мне уже не до него: поверхность стекла начинает всё больше отзеркаливать.
С десяток смертов плавают в воздухе и бросают в жидкость клочки невесомой ткани, чтобы те связывали собой хлопья осадка, не давая ему возможности осесть на зеркало.
Корнелиус хмурится, водит руками – жидкость бурлит, волнуется…
Ещё пяток нагов сверху наблюдает. Вороньё проклятое.
И чего это я на них взъелась? Подумаешь, с месяц назад в куски порвали трёх бедолаг, что дорогу им заступили. А знакомство состоялось, когда они при нас какую-то девку в землю вбили. По уши. Что-то не то она им сказала. Или посмотрела не так. Если бы в кино такое увидела, может, и засмеялась бы: платье наверху, – в землю не вошло, значит, – а голова из этого вороха, словно капуста из ботвы торчит. Только орала она так, что не до смеха… ещё дня два в голове звенело. И помочь никто не решился. Все мимо прошли.
И мы с Битоком.
Были ещё эпизоды. Не то чтобы страшные – неприятные. Из такого, о чём вспоминать не хочется. Вот Битока мочалками на конечностях наградили. Теперь словно пудель. Смешно?
А ведь когда молчат и ничего не делают – нормальные мужики. Таких у нас на флоте – как собак нерезаных. Высокие, плоские, широкие. Гладкие скуластые лица, ямочки на волевых подбородках, глаза сверкают…
А может, и вправду взорвать всё к чертям?!
– Активнее! – кричу Корнелиусу. – Труси сильнее.
– Не, – совершенно спокойно говорит Биток. – Точно взорвёмся. Жара-то какая…
В зеркале всё яснее проявляется небо.
– Всё! Баста! Хорош! Корнелиус, сливай раствор. Теперь воду! Много воды…
– Глянь, командир, сдаётся мне, что наши с плавкой перестарались. Зеркало-то вогнутое!
– В самом деле. Тогда надо бы этим ариэлям [1] сказать, чтоб не ловили блеск – в самом ярком положении жарковато станет…
Поздно.
– О! Упал, – спокойно говорит Биток. – Ещё дымится. Во, блин! Икар
