Эта находка никоим образом не объясняла ночное происшествие, но мистер Батчел, естественно, предположил, что призрак намеревался привлечь к монетам его внимание; он забрал их, дабы в дальнейшем пристально рассмотреть. Дома, поднявшись в спальню, он плеснул воды в тазик для мытья рук и с помощью мыла и щеточки для ногтей счистил с монет грязь. Через десять минут, добавив в воду нашатырного спирта, он довел их до блеска и хорошенько высушил, после чего можно было приступать к изучению. Это оказались две кроны времен королевы Анны[3], отчеканенные (судя по буквочке «э») в Эдинбурге, с розами и плюмажами, что указывало на английское и валлийское происхождение серебра. Дата отсутствовала, однако мистер Батчел, не колеблясь, отнес монеты приблизительно к 1708 году. Находка была красивая и сама по себе очень интересная, однако что бы она значила? Это оставалось неразрешимой загадкой. Мистера Батчела ждала другая работа, и он, положив монеты на туалетный столик, забыл о них.
Весь вечер он почти не вспоминал о монетах и лишь перед отходом ко сну взял их в руки, чтобы еще раз полюбоваться ими при свечах. Не открыв для себя ничего нового, он отправил обеих «анн» почивать на столике, а вскоре и сам приготовился ко сну.
У мистера Батчела была привычка засыпать с книгой. В ту пору ему как раз случилось перечитывать романы автора «Уэверли», и на пюпитре при кровати у него лежал «Вудсток»[4]. Дойдя до искусно подстроенного «явления призрака», он, естественно, спросил себя, не попался ли он сам на ту же удочку, однако вскоре заключил, что в его случае ни о каком трюке речь не шла. Тотчас забыв о своем приключении, он вернулся к роману.
На сей раз, однако, чтение наскучило ему прежде, чем начали смыкаться веки; сон никак не приходил, а когда пришел, то ненадолго. Собственно, ночь у него выдалась на редкость беспокойная. Снова и снова — приблизительно каждый час — он пробуждался от смутного сознания, что в комнате кто-то есть.
В одно из последних пробуждений он ясно различил какой-то звук или, как он это назвал про себя, «призрак» звука. Мистер Батчел сравнил этот звук с поскуливаньем собаки, которой отказал голос. Это было не очень вразумительное сравнение, но более или менее соответствующее истине. От этого подобия звука мистер Батчел сперва сел в постели и внимательно огляделся, а потом, ничего не обнаружив, зажег свечу. Не то чтобы он ожидал от нее какого-нибудь толку, но, во всяком случае, в комнате стало уютнее, и мистер Батчел погасил свечу не сразу, а еще с полчаса читал.