Враги успели начисто ограбить город и его граждан - сжечь город они не успели. Они сожгли вокзал, взорвали завод имени Петровского, хлебозавод, электростанцию, мельницу - они сожгли бы все, если бы неожиданный и стремительный удар наших войск не вышвырнул громил из города.
Бойцы гордо проходят по улицам этого маленького, но красивого, приветливого и какого-то очень уютного города. Бойцы могут сказать: "Мы спасли вам ваш театр, ваши больницы, ваши общественные здания, ваши чудесные уютные дома". Но бойцы ничего не говорят - они уходят дальше, на Николаевское шоссе.
Затихают пожары. В город возвращаются люди. Еще в разбитых окнах тонко свистит ветер, еще хлопает оторванными ставнями, еще падают тут и там с шипением головешки, распространяя горький чад вокруг, - но в городе уже возникает жизнь. Властей еще нет, но на улице уже промаршировал отряд милиции во главе с майором Кук. Подле развалин собираются люди. Еще час тому назад совершенно мертвые, пустынные улицы наполняются людьми.
Возле парка стоит старик и смотрит на деревья. Много срублено гитлеровцами.
- Что рассматриваете, дедусь? - спрашиваем его. Он молчит. - А где ваш дом, диду?
- Нема дома. Спалили.
- А семья где?
- И семейства нема. Угнали.
- Ну, хоть имущество какое осталось?
Он не отвечает, все всматривается старыми, больными глазами. Вдруг он восклицает радостно:
- Цел, цел! - и довольно улыбается в усы.
- Кто цел?
- Дуб наш цел. Знаменитый херсонский, - и он показывает нам дуб. - Все срубили, все сломали, - говорит он, - а дуб цел. Нет, нас, стариков, не сломишь, не вырубишь. Мы - дубы. Он мне ровесник был, а может, и старше.
Мы стоим на вышке здания торгового порта - отсюда отлично видны и город и река. Вот он, Херсон, чудесный, теплый, прекрасный наш город, - теперь навсегда наш. Вот он, Днепр, - могучий, вольный, широкий, наш до самого моря, навсегда наш.
1944 г., март
ВЕСНА НА ЮГЕ
Я не знаю, что это было, - мечта, вера, уверенность, знание. Но даже в самые горькие дни отступления мы ни на минуту не сомневались: мы вернемся. Мы вернемся к тебе, Одесса. Мы увидим твои лиманы, Николаев. Мы еще будем пригоршнями пить воду из Южного Буга.
Нет, я не обижу наше чувство. Слово "вера" к нему не подходит. Этого слова мало. Сила нашей правды - вот что жило всегда в нас. Грозная сила правды. Правда не могла не победить. Правда нашего дела.
Убежденно пели мы в те дни:
Нас опять Одесса встретит, как хозяев,
