Кен | страница 51
— Нет, что ты, — испугалась Ксения. Еще подумает о ней и Генке бог знает что!
— Да вы не стесняйтесь. Я очень даже не ревнивая. Мне все Генкины знакомые нравятся. Кроме одного человека. Но он… Она…
— Лидуша, ты не рассердишься, если мы тут пять минут пошепчемся?
— Только давайте я вам чаю сначала налью? Или кофе?
— Лучше кофе, — попросила Ксения.
Накрыв стол для гостьи и мужа, Лидуша тут же исчезла. У Ксении даже мысли не возникло, что она обидится на Генку. Уйдет к себе на кухоньку, возьмется подшивать какую-нибудь кружевную занавесочку или салфеточку. И будет от этого счастлива, счастлива, счастлива…
«Господи, ведь я же сама была такой!» — вздрогнула Ксения.
Генка прислушался к звукам, доносящимся из кухни. Лидуша мурлыкала какую-то песенку.
— Вот такая теперь моя жизнь. Поэтому про Женьку ни слова, поняла?
— А что у них произошло?
— Ничего, — нахмурился он.
— А на стадион вы зачем пошли?
— Матч посмотреть.
И вдруг не выдержал, внезапно раскрылся и сдался без всякой попытки продолжить борьбу:
— Да будь он проклят, этот матч! Ну почему она так играла? Почему?!
0: 30
И Ксения вспомнила тот день, когда он точно так же кричал:
— Почему? Ну почему?!
Ксения вторила ему, только молча. Голос у нее давно уже охрип от слез. Это казаться гордой легко, но быть ею на самом деле ужасно трудно. Все думают, что ты гордая, и унизиться кажется ужасно стыдно. Гордая же.
Ксения приходила к дому своей подруги тайком. Уже после развода, после того, как потеряла все: и мужа, и ребенка, и нормальное жилье. Приходила, закончив ненавистный рабочий день, уставшая и голодная. Об этом не знал никто. Ксения делала вид, что просто гуляет, но в кармане ее пальто всегда лежала горстка жетончиков на метро. Библиотека, в которой она работала, находилась почти рядом с домом, и в жетончиках этих Ксении не было нужды. Но, дойдя с работы до своего дома и всякий раз опуская руку в карман за ключом, она нашаривала там пластмассовый кружок и тут же решала:
— Поеду!
Они часто были в отъезде, почти всегда, и Ксения часа два просто сидела на лавочке, возле детской площадки. Глядя на малышей, она застывала в полной неподвижности и воображала себе, что один из них ее ребенок, а она просто сидит смотрит за ним и ждет мужа с работы.
Очень редко, но она его видела. Замечала, что он лучше других одет, хорошо держится, но мало улыбается. Пыталась его возненавидеть, захотеть убить, но снова видела этих маленьких детей на площадке и понимала, что нельзя заканчивать жизнь так глупо. И свою, и чужую. Женя Князева была ей тогда просто безразлична.