Кен | страница 2
А она даже не поняла, каким образом удалось его выиграть. Только на тай-брейке вдруг догадалась: это он. Тот самый единственный в жизни звездный миг, который и не требует особых усилий. Просто она рано или поздно приходит — ее величество Удача. И тут она дала себе волю. Била по мячу так, словно это не только самый лучший в ее жизни матч, но и самый последний. Восходящая звезда по ту сторону сетки заметалась, забегала быстрее. Она видела загнанные глаза юной звезды, ее отчаяние и слезы. Даже жалость пришла к этой симпатичной девушке, которая, в сущности, делала то же, что и всегда. Только после того как, очередной раз попав в трос, мяч перевалился не на сторону русской, а к ней, она тоже поняла — это судьба.
И с первого же матч-бола все было решено. Трибуны взревели, журналисты, которые сбежались, почуяв назревающую сенсацию, тут же ринулись рвать на части неожиданную триумфаторшу. Действительно, красивая была игра. Для души, а не на результат. Ибо какие могут быть результаты, когда тебе уже двадцать семь? И позади не самая блестящая теннисная карьера. Но зрители ценят такие зрелищные матчи. И они рванули к победительнице — брать автографы, посмотреть вблизи на ту, кто сегодня играла, как настоящая звезда.
А она, вытирая полотенцем потное лицо, могла думать теперь только об одном: «С чего вдруг такой подарок?» Не заслужила. Как всегда, не изнуряла себя длительными тренировками, не соблюдала режима, не далее как вчера отправила в отставку последнего бой-френда, не обращая внимания на его отчаяние, поругалась с лучшей подругой. Так за что вдруг?
Хотелось задержаться, обдумать все, вспомнить, что могло быть причиной и какое может оказаться следствие из всего, что только что произошло. Но ее ждала послематчевая пресс-конференция, ждали зрители, обрадованные сенсацией, ждали журналисты, довольные тем, что вот сподобились присутствовать. Будь она лет на семь моложе, уже поспешили бы провозгласить восходящей звездой и раструбить по всем газетам, что видели лично ее второе рождение. Но она-то прекрасно понимала, что все произошедшее на корте — случайность. Только вот понять бы: «За что?»
Она шагнула в толпу обреченно, отдав себя на растерзание всем этим людям. Иметь личную охрану ей не позволял далеко не звездный статус. Пришлось принять на собственные плечи эту людскую массу, и толпа сдавила, окружила кольцом. Руки с блокнотами, с фотографиями, просто с листками. Схватив чью-то ручку, она поспешно чиркала по всему, что подсовывали. Короткие вспышки фотоаппаратов на миг ослепляли, и в глазах ее плясали цветные зайчики. Усталость, краткая слепота и боль, пришедшая наконец в измученное тело. Поэтому она подумала, что знакомое лицо в толпе только почудилось. И глаза, в которых читалось совсем другое выражение, почудились тоже. Выражение обреченности, то же, что и у проигравшей звезды. Это судьба.