— Не видал такого. Хотя слыхал от одного типа, что появились какие-то прыгунчики, может, они и есть… Ладно, пойду я, что ли.
— Переночуй с нами, — предложил добряк Пауль.
Квазиморда покачал своей изуродованной головой:
— Тесно у вас, людно и носками воняет. Пожрать — пожрал уже, пойду теперь. Гутен нахт.
— И вам, уважаемый, — учтиво сказал профессор.
Квазиморда снова поправил выскочившую челюсть, поднял
ся, повесил на себя пожитки и убрел в темноту.
— Какой любопытный человек, — заметил Петраков-Доброголовин.
Никто ему ничего не ответил.
Спал я чутко. Снаружи шумел ветер, простучал по крытой рубероидом крыше быстрый крупный дождик. Истошно завопило где-то за забором: съели кого, что ль. Наконец я уснул покрепче, уже под утро, и меня растолкал Пауль, отдежуривший свое.
— Рано утром звери встали. Понасрали, понассали, — сказал он строками неприличного детского стихотворения. — Вставай. Время.
Я оглядел воинство. Парни спали: Соболь с головой застегнувшись в какой-то прибамбас, прилаженный к спецкостюму, Аспирин хищно шевелил усами и дергался, профессор тяжело вздыхал во сне.
— Время так время.
В самом деле, уже почти восемь.
— И еще, — продолжал Пауль. — Тут такая херня стряслась… В общем, позырь свой ПДА.
Я с тревогой взглянул на Пауля, достал ПДА. Он не работал. То есть сама машинка-то как бы включалась, но толку от нее было что от кирпича. Даже карту не показывала, не говоря уж о мутагенной активности и прочих вещах…
— И у меня тоже, — кивнул Пауль. — И у всех, наверное.
Вся система навигации, судя по всему, полетела к чертям. Вариантов, почему это случилось, было множество. К примеру, наконец-то до этой незаконной в корне системы добрались военные и всех, кто обеспечивал ее функционирование, упекли и кутузку. А то и перестреляли. Военные могут. Или Зона. Зона вообще может все, а уж вырубить ПДА на своей территории — рал плюнуть.
Оставалось надеяться, что это какой-то временный технический сбой. Мы с Паулем быстренько соорудили костерок, закипятили чай. На бульканье проснулся Аспирин, предложил пожрать, был послан — с утра максимум бутерброды или галеты. Весть о том, что ПДА нам теперь никак не помогут, Аспирина опечалила куда меньше, чем отмена жратвы, — он сказал, что дорогу к бюрерам покажет, а назад уж как-нибудь разберемся. Соболь был встревожен сильнее, но потом заметил, что так даже интереснее — он хочет проверить кое-какие охотничьи навыки «и чистом виде», как говорится. У Петракова-Доброголовина же ПДА и вовсе не было.
