— Вам не холодно? — спросил он.
Не удостоив его ответом, незнакомка достала из кармана юбки пару тонких перчаток и натянула на руки. Большинство женщин в городе были бледнокожими, но ее бледность казалась какой-то ненормальной, почти меловой. Рот женщины был таким широким, что казалось, будто его уголки, плавно приподнимаясь, огибают чуть скошенные, скульптурно очерченные скулы, но, несмотря на это, он не казался уродливым. Губы — не полные, но и не слишком тонкие — придавали ей вид спокойный и уверенный, большие, каплеобразной формы глаза поражали своей почти небесной голубизной, и хотя незнакомка продолжала подозрительно скалиться, Клайд, читавший ее лицо как открытую книгу, не чувствовал в ней истинной враждебности. Он почти сразу понял, что уверенность в себе, которую, казалось, излучала женщина, зиждется вовсе не на сознании собственной красоты (по правде сказать, ему она вовсе не казалась красивой, хотя в определенной привлекательности отказать ей было нельзя), а на полном пренебрежении заботой о том, чтобы красивой выглядеть, — равно как и любыми другими суетными и мелочными заботами.
Если, конечно, он не ошибся…
Тем временем незнакомка снова велела ему убираться, и Клайд, несколько обозленный ее бесцеремонной манерой, показал на пруд и сказал:
— Можно обойти вон там.
— Мне не хочется мочить ноги, — возразила она.
— Конечно, не хочется. — Клайд усмехнулся. — Это было бы слишком банально.
Она рассмеялась. Ее смех был звонким, как две соседние ноты, извлеченные из дискантной части фортепианной клавиатуры.
— Шутишь, да? Ну ладно, дай пройти…
Клайду очень хотелось заставить ее протискиваться мимо, и вполне возможно, еще недавно он бы именно так и поступил, но сейчас он был словно околдован тем, как улыбка меняла ее лицо. Один взгляд, одно движение губ преобразили ее совершенно: мгновение назад она выглядела почти как азиатка, потом вдруг превратилась в европейскую женщину, а напоследок в ее облике скользнуло что-то и вовсе неведомое, неопределимое… Эта чудесная метаморфоза, произошедшая на его глазах, окончательно охладила его гнев. Гадая, сколько ей может быть лет (сам он мог бы дать ей и сорок, и двадцать пять), Клайд соскочил с уступа в воду.
Когда она проходила мимо, уверенно ступая по камням длинными, мускулистыми ногами, он предпринял запоздалую попытку представиться по всем правилам:
— Меня зовут, э-э-э… Клайд.
— Подходящее имечко, — парировала она.
— В смысле — как Боннй и Клайд
