Ничуть не задетый его высокомерным тоном, мастер ответил:
— Сабини был прав. Я могу вернуть это злосчастное изделие...
— Эту скрипку, если вы будете так любезны!
Действие успокоительного сказывалось: лицо Покорны окаменело, подбородок надменно выдвинулся вперед. Мастер пожал плечами и продолжал:
— ...Я могу вернуть эту скрипку в прежнее состояние, и она снова будет играть — да-да, будет. Но не для вас, и даже не с вами. Забудьте ее. У меня тут есть сносная скрипка, которую я сделал сам. я создал ее по образцу и подобию благороднейшего из существ — человека. Между спиной и животом у нее есть язык и небо, и если вы ее полюбите, она будет петь с вами.
Он потянулся было за скрипкой, еще не покрытой лаком, свисавшей с крюка над его рабочим столом, но Покорны остановил его жестом и крикнул:
— Нет уж! За кого вы меня принимаете?
Скрипичный мастер улыбнулся, но в улыбке его была горечь.
— Не совсем честно меня об этом спрашивать! Ну ладно, я, кажется, понимаю. У меня здесь есть великолепная скрипка Амати, чудесный инструмент, но я не стану предлагать ее вам: я знаю, что вы ее не возьмете. Вместо нее я дам вам скрипку Агосто ди Маджо. Она плохая, но все равно вы будете изливать в нее свое сердце, потому что она будет напоминать вам прежнюю лживую вашу возлюбленную, только помоложе и посвежее, — так что вы возьмете ее и изольете в нее душу, и она поведет вас по ложному пути и опять в черный час предаст вас. Вот она, сир, берите!
Покорны взял скрипку Агосто ди Маджо и настроил ее — соль, ре, ля ими. Он долго задержался на струне соль, дергая ее снова и снова. В конце концов он улыбнулся и сказал:
— О белла беллиссима, о, моя маленькая красавица! Кусок дерева и сухие кишки она превращает в чистое золото!
Уже не скрывая своего раздражения, скрипичный мастер возразил ему:
— О нет, вы уж извините меня — ничего подобного. Вы берете одну ноту, но слышите другую, которая звучала в ушах у вас давным-давно, до того, как умерла сестра этой скрипки, так горячо вами любимая.
— Вы бредите, — сказал Покорны.
— Вы уверены? — спросил мастер. Он поднял Амати за завиток и протянул ее скрипачу:
— Попробуйте эту, сир, и мы увидим.
Покорны с непередаваемой нежностью положил Агосто ди Маджо и с холодной вежливостью взял в руки Амати; добросовестно, но абсолютно безразлично настроил и попробовал ее. Чуткое ухо скрипичного мастера услышало трепет страстной любви и утраченных надежд, но Покорны, передернув плечами, положил Амати и сказал:
