И дальше продолжать слоняться по Институту, каждую минуту молясь, чтобы на тебя никто не натолкнуться? Какой вздор! Я не смогу. Так я просто не смогу.
— Юнона Верская! Вас вызывают к ректору!
Та-ак. Я же вроде бы ничего последнее время не творила! Или это мне за былые грехи? Я же думала, что после того праздника Мракыч милостиво закроет глаза на мои шалости! У-у-у-у-у-у!!! Ладно, хватит раскисать! Пойду — посмотрю!
Только я собралась решительно двинуться к кабинету, как меня кто-то схватил за руку. Хотя почему кто-то? Даниил естественно!
Я вопрошающе глянула на парня. Мол, что случилось?
— С тобой сходить? — нет, я ослышалась. Я определенно ослышалась. Или у меня глюк. Чтобы проклятый, да желал хотя бы морально помочь?! Да ни в жизнь не поверю!! — Ну что ты на меня, как на умалишенного смотришь? Я, может, за здоровья нашего ректора беспокоюсь. А то, ваше демоничество в таком состоянии бывает на редкость злым и жестоким существом!
Это он мне еще утреннюю подушку, что ли вспоминает? Ну да, ну не хотела вставать, ну кинулась подушкой. Попала. Семь раз. Она сама поднималась!! И я не держала ее за край. А потом не гонялась по всему дому за Даном. Вот видите, какая я добрая!
— Ладно уж. Только договор! Ты про меня гадости не говоришь, то бишь ни за какие провинности не сдаешь!
— И за испорченный автомобиль? И за любимую клумбу историка? И за вирусное распространение? И за…
— Даже за перекрашивание попугая!
— Так говорила же, что это не ты!
— Э-э, ну да.
Даниил тяжело вздохнул.
— Эх, Гринписа на тебя нет. Чем попугай-то не угодил?
Я гордо промолчала. Чем не годил, чем не угодил. А почему он не повторил простую фразу: «Даниил — дурак»?
Я скосила глаза на идущего рядом парня. И он еще хочет, чтобы я в этом призналась? Вот еще! Нашел самоубийцу. Мне ведь еще жить и жить! Если конечно, теперь этот идиотский попугай не прекратит каждую минуту вопить: «Даниил — дурак! Юнона, чему ты учишь птичку?» Ну и зачем Ирке нужно было входить в такой ответственный момент?! Хм, а черный цвет несчастному попугайчику совсем не идет, думаю, розовый будет лучше. Ну и что, что он мальчик?
На лице сама собой образовалась злорадная усмешка. Птички — каюк.
— Юнона, когда ты так смотришь, мне кажется, что ты подписываешь смертный приговор.
— Почти, — и удостоилась посмотреть на ошарашенную физиономию проклятого. Прелесть!
* * *
Даниил
Надею, ее очередной жертвой буду не я. Очень на это надеюсь. Кстати, а что там Ирина рассказывала про того несчастного попугайчика? Может, ему можно как-нибудь помочь? Ну, краску растворителем смыть? Да не, еще перья вылезут, потом совесть замучает. Хотя, насчет последнего, я почему-то крайне неуверен. Наверное, все-таки из-за редкого проявления сего недостатка, что меня вполне устраивает!
