Димка, изнурённый двухмесячной каторгой, смотрел в белесые глаза пузатого таракана, на его застёгнутый на первую дырочку ремень, искривлённые довольной усмешкой усы, и рука сама тянулась за острой лыжной палкой, чтобы прибить вредное насекомое… Но таракан, словно ощутив опасность, мгновенно уползал в каптёрку, а таз медленно наполнялся, собранной в тряпку и отжатой водой.
Наконец, однажды, ротный — Гантенбайн поманил его пальцем в канцелярию, видимо решив прозреть…
— Ну что, тяжеловато тебе у нас? — спросил он, усаживаясь за стол.
— Нормально! — соврал Димка.
— Тяжеловато, однако! — словно чукча, констатировал факт командир и пожевал губами… — В роту связи нужен водитель на генеральский УАЗ с радиостанциями. В этой роте квартирует музвзвод, вот я и подумал… Ты ведь у нас артист?
— Водитель! — недовольно поправил Димка.
— Ну и водитель тоже! — принял поправку кэп. — Ну что, согласен?
— Согласен! — почти не задумываясь и обрадовавшись, ответил Димка. — "Достали!" — с облегчением вздохнул он о прошлом.
— Ну тогда иди, собирайся, — улыбнулся капитан, — баламут!
Дверь бесшумно пропустила её в полумрак прихожей и щёлкнув включателем света, она сразу посмотрела вниз, на обувную полку… Обе пары, до сих пор грязных мужских туфель, приклеились под ней к полу, похоже, пришвартовавшись надолго.
— Что это с ним? — с оттенком тревоги подумала Лиза и, оставив вещи там, где положено, направилась в спальню…
Она толкнула дверь…
Полумрак, затхлый тяжёлый воздух, разбросавшаяся звездой грузная фигура мужа, спит среди скомканной в мятую бумагу простыни и сползшего на пол одеяла, спит в своём светло-зелёном халате, как кабачок на снегу… вернее, как бешенный огурец, похрапывающий и стравливающий лишний воздух изо всех отверстий, словно готов взорваться.
Она почувствовала, что готова взорваться сама…
— Дима, что это такое?.. Ты заболел?.. — она нагнулась и стала трясти его за плечо.
— Отстань! — проворчал он, не открывая глаз.
— Объясни, что происходит, — голос Лизы дрогнул.
— Надоело всё!
— Что значит всё?
— Всё — значит всё!
— И что теперь?
— Ничего!
— То есть?
— Ничего! — он открыл глаза и приподнялся на локтях. — Ты что, не понимаешь русского языка?
— Я понимаю язык, но не понимаю действий, побуждений, и вследствие чего они происходят, — медленно проговорила Лиза, ещё сдерживаясь.
Он снова закрыл глаза…
— Нет, ты не будешь спать, пока не объяснишься! — крикнула она и мотнула его за нос.
Нос слегка покраснел и глаза приоткрылись.
