А Слюсарев внимательно пригляделся к Дорошенко.
Подошел ближе. Негромко сказал, прикладывая к шапке руку:
- Имею честь поздравить вас, товарищ майор! Германия! - И улыбнулся.
- Спасибо, товарищ! - сердечно ответил Дорошенко, и они попали через границу - офицер и солдат.
Все было торжественно и буднично в этот зимний утренний час.
Лежала перед воинами Германия... в снегу... в лесу...
- Вот она! - сказал Слюсарев. - Берлога!.. - и, покрутив головой, засмеялся. - Дошли-таки!
- Нет еще! - тихо ответил Дорошенко. - Берлин. Моабитштрассе, сто семнадцать.
...Германия.
Лихая батальонная кухня вскачь несется через границу... выносится на перекресток в Шверине и останавливается. Ездовой удивленно и радостно озирается на островерхие, черепичные крыши.
- Ишь ты! Германия! - произносит он. - Это какой же ихней губернии город будет?
- Берлинской! - отвечает регулировщица.
Все засмеялись вокруг.
Вся улица запружена грузовиками, фургонами, российскими конными обозами, двуколками, автолавками Военторга... Мы вошли в Германию прочно и основательно.
- Ага! Берлинской! - удовлетворенно сказал ездовой, хлестнул мерина, и кухня вскачь понеслась по берлинской дороге...
Мимо столба, на котором надпись: "На Берлин"... мимо домов, охваченных пламенем.
- Горит Германия?..
...Горит Германия.
Пылающие дома кажутся прозрачными.
Нутро выворочено и охвачено огнем.
Горят пузатые комоды, прусские шифоньеры, двуспальные кровати, сейфы, магазины...
Над куполом большого здания - вероятно, гостиницы - ежится в огне большой круглый земной шар. На нем орел. Он когтит землю. Но уже пылают его крылья... скрючиваются в огне когти... С шумом падает вниз, на мостовую, круглый шар и рассыпается головешками.
Из пылающего дома выбрасывается полубезумная старуха немка. Она прижимает к груди клетку с попугаем. Красноносый попугай испуганно орет: "Хайль Гитлер!"
Горит Германия...
Идут по улице Дорошенко и Автономов.
- Надо тушить пожары! - озабоченно говорит корреспондент.
- Тушить? - усмехается Дорошенко. - А Сталинград? А Воронеж? А моя хата? Нет, душу мою не потушить!..
- А пожары надо тушить!.. - твердо повторяет корреспондент.
...К Ивану Слюсареву и его товарищам подбегает пожилой немец крестьянин. Он бессвязно кричит что-то, непонятно, что.
Подбегают еще немцы, и один из них торопливо, но по-русски объясняет:
- Мы просим убить Ганса Мюллера... Мы просим убивать его, дать нам одолжение.
- Убить? - удивляется Слюсарев и вдруг, рассердившись, свирепеет: - А ты как же, фриц, мыслишь - мы сюда убийцами пришли?
