— Так мы идем? — я робко кивнула. — Прекрасно! Вам здесь понравится, обещаю! Кстати, первый для вас урок будет литературой. Извините, что спрашиваю, но вы гуманитарий или математик?
Хм, интересный вопрос. Никогда, если честно, над этим не задумывалась.
— Нечто среднее, — все же решила я.
— Никак не выберете? — и голос такой… понимающий.
— Практически.
В конце, концов, может, я информатик? Угу, технолог. Или еще круче — механик! Смешно…
— А вот и кабинет литературы и русского языка! — она постучала в дверь. — Вы не переживайте. Дети здесь собрались способные да понимающие.
Как пакости делать, и чтоб не поймали? Посмотрим-посмотрим.
Дверь приоткрылась, и, пропустив учительницу русского и литературы (а кто еще мог бы выйти из этого класса?), встала на место.
— Да?
— А, Наталья Михайловна! Вот встречайте, привела вам еще одну ученицу.
Учительница внимательно посмотрела на меня, впрочем, я ответила ей таким же взглядом.
Ну что сказать? Это была женщина среднего возраста, худощавая телосложением. Короткие, как сейчас принято у всего взрослого поколения, волосы демонстрировали темно-малиновый цвет и совершенно не скрывали ни приятные черты лица, по которым можно было догадаться, что в годы своей юности она пользовалась большой популярностью у противоположного пола, ни серо-зеленые глаза, насквозь пропитанные строгостью и… любопытством.
Вероятнее всего, именно второе свойство этих, прячущихся за дужками очков, очей, послужило карьере этой женщины, как учителя.
Но я не берусь судить, тем более, не знакомого мне человека.
Одета Наталья Михайловна была в темно-синие потертые джинсы и свободную светлую кофту. Я удивилась. Разве учителя литературы так одеваются?
Впрочем, это не моя проблема.
— И как твое имя?
Привыкшая, когда незнакомые люди обращаются ко мне на вы, я вздрогнула.
— Зимина Снежанна, — и любопытно склонила голову на бок, типа, и что?
— Мы проходим сейчас поэзию серебряного века, Снежанна. Тебе что-нибудь из этого нравится?
Хм, и чего она хочет добиться такими вопросами? Проверяет знания или интерес к предмету? Скорее оба варианта.
— Бальмонт.
— Продекларируешь?
Правильно, нельзя все принимать на веру.
— Я ненавижу человечество,
Я от него бегу, спеша.
Мое единое отечество —
Моя пустынная душа…
— Красиво, — произнесла литератор, когда я закончила. — Знаешь что-либо еще?
Я кивнула. Стихи многих поэтов я знала. И любила.
— Тогда, надеюсь, ты не против помочь мне, провести сегодняшний урок? Думаю, это станет не плохим началом для знакомства с новыми одноклассниками.
